Судный день

Насими пропел этот бейт, глядя в глаза Гёвхаршаху, и принц, не в силах вынести этого взгляда, отвернулся. Он увидел близко перед лицом длинную мозолистую руку Юсифа и не сразу сообразил, что тот требует вернуть ключ-алиф. Только сейчас поняв, чем он расплачивается за свою искренность, оскорбленный, принц не стал оправдываться и объясняться. Он не напомнил Юсифу и мюридам, что был единственной опорой Фазла в Гюлистанском дворце и в свое время спас беженцев из-за Аракса, а позже неоднократно спасал Фазла, своевременно предупреждая о грозящей ему опасности, и что, отправленный на поиски Фазла и его халифов, он не только не искал его, чтобы предать в руки врага, а, напротив, тянул время, дабы помочь ему скрыться, и, наконец, взявшись проводить его послов во дворец, помог им освободиться из железных клеток, куда их упрятал шейх Азам, и договориться с шахом-отцом о союзе с Фазлом. Своею смелой и разумной речью Насими пленил отца, но и он, Амин Махрам, немало способствовал тому, чтобы склонить шаха к союзу с Фазлом. Теперь же, когда шах, понуждаемый эмиром Тимуром, изменил Фазлу, а Гёвхаршах, мучаясь раздвоенностью, пришел к своим единомышленникам за советом и поддержкой, с ним обходятся как с предателем. Юсиф в своей бездушной и бездумной жестокости зачеркнул семь лет его служения учению Фазла, и, судя по всему, перечеркнуты не только дела Амина Махрама, но и высокое служение поэта.

Принц запустил руку за пазуху, где вместе с ключом-алифом хранил, чтобы не обижать мать-шахиню и старого наставника, кази Баязида, суру из Корана, достал ключ, отдал Юсифу и вышел, сопровождаемый тем же дежурным гасидом, поднялся по каменной лестнице, которая вывела его на улицу.

Отодрав от железной двери кусок белого войлока, служившего опознавательным знаком, мюриды покинули тайную квартиру в глухом тупике и разошлись.

РАЗНОГЛАСИЕ

13

По решению тайного меджлиса, принятому волей Хакка, Всадник вечности - это было одно из множества имен Фазла - в сопровождении группы халифов и мюридов покинул Ширван. Мюриды, сменив одежду и отпустив бороды, рассеялись среди населения. Были отменены проповеди, преподавание, музыкально-поэтические меджлисы, а также обычные прежде сборища в мастерских, лавках и на базарных площадях. Хотя Устад давно уже был в подполье и преподавание, равно как и меджлисы, проходили тайно, мюриды тем не менее черпали в них уверенность и поддерживали свой дух. Теперь, лишившись привычного и необходимого им общения, они чувствовали себя одиноко и угнетенно. Томительное напряжение и тревога за жизнь Устада благополучно разрешились вестью, что он достиг наконец безопасного пристанища, но и это утешение оказалось недолгим.

Распространился вдруг слух, что в группе, которая отправилась вслед Устаду для того, чтобы организовать переправу через Куру и обеспечить ему безопасность, произошло чрезвычайное событие, возник спор. Ночью, когда они стояли на берегу в ожидании лодки, мовлана Махмуд обвинил всех находившихся там семерых халифов в чем-то очень серьезном, порвал в клочья и выбросил на ветер какую-то бумагу, якобы ими подписанную. Затем он заявил, что немедленно отправляется к Фазлу, который отдыхал в это время в келье своего поверенного в сельской мечети неподалеку, чтобы уведомить его о результатах спора. Тогда халифы, не дождавшись переправы, покинули группы сопровождения и уехали.

Гасиды рассказывали, каким потрясенным и одиноким сидел мовлана Махмуд на берегу реки. Они сообщили о том Фазлу, но, возвращаясь от него, нигде уже не нашли халифа.

О чем был спор? Что это была за бумага и чем она так разгневала мовлану Махмуда? Что вынудило его порвать в клочья бумагу, на которой стояло семь подписей, равных подписи самого Фазла? Почему халифы, не дождавшись переправы, покинули Всадника вечности и уехали? Почему мовлана Махмуд остался сидеть в ночи на берегу, вместо того чтобы идти, как заявил, к Устаду? И куда он исчез? Сколько гасиды ни искали его, разыскать не смогли.

Вопросы, на которые не было ответов, порождали страх и предчувствие беды.

В прошлом году, в то самое время, когда Див возвращался из Багдадского похода, из Рума в Ширван к Фазлу прибыли послы гаджи Байрама Вели - главы легальной суфийской секты в Анкаре, сообщили ему, что Ильдрым Баязид озабоченный и встревоженный поражением правителей-сюзеренов, включая султана Ахмеда Джелаири и багдадского султана Фараджа, тайно увеличивает свою армию для войны с Дивом, и от имени гаджи Байрама предложили Фазлу способствовать объединению сил своих союзников с румской армией. Фазл спросил послов, каким образом гаджи Байрам Вели проведал о союзниках, опирающихся на его учение, на что послы отвечали, что о том они ничего не знают. На просьбу гаджи Байрама Фазл ответил решительным отказом, объяснив это тем, что не видит разницы между Дивом и Ильдрымом Баязидом.