Судный день

А события продолжали развиваться самым странным и непонятным образом. Дошла весть, что Всадник вечности, переправившись через Куру и достигнув безопасного пристанища, вдруг повернул назад и находится на обратном пути в Ширван. Мюриды терялись в догадках: что побудило Фазла вернуться навстречу гибели? Гасиды рассказывали, что, добравшись до реки Кюрделем в Карабахе, Фазл показал на каких-то всадников на другом берегу реки и сказал, своему старому соратнику, мюриду Гусейну Кена: "Они приехали за мной", после чего, запретив сопровождать себя, переехал реку вброд, переговорил с всадниками и вернулся с опечаленным лицом.

"Восстание наше требует жертвы, дорогие мои, - сказал он мюридам, ничего не объясняя. - Мы должны вернуться в Ширван".

Кто эти всадники и как они нашли Фазла, если о передвижении его кроме группы сопровождения, халифов и гасидов, не знал никто? В течение целого года враги не могли напасть на его след.

Если Фазла настигли ширванские воины, посланные Ибрагимом, то почему они сразу не арестовали его? Может быть, остерегаясь аснафа - могучего класса ремесленников, --принявшего программу Фазла как программу бога, они ограничились требованием его возвращения в Ширван и добровольной сдачи? Или же Гёвхаршах, он же Амин Махрам, мучимый раздвоением души и понуждаемый выполнить указ, эмира Тимура, не счел возможным везти Фазла под арестом и следит за его возвращением на расстоянии?

Но если это ширванские воины, то каким образом гасиды, стоявшие на дозоре на холмах и вершинах гор по всему пути Всадника вечности и не упускавшие из виду ни одного силуэта, не предупредили о них Фазла? Очевидно, всадники были из числа своих и поэтому не вызвали у гасидов никаких подозрений. Опять же почему Фазл при виде их сказал, что они прибыли за ним, и запретил мюридам сопровождать себя и присутствовать, при разговоре? И не вытекало ли отсюда, что Устаду все было заранее известно и он ждал, что приедут с требованием вернуться в Ширван, скрыв это от всех, обмолвившись только старому, верному Гусейну Кейа?

Круг вопросов неизбежно возвращал мюридов к изначальному - к чрезвычайному событию, происшедшему внутри группы. Между внезапным уходом халифов с берега Куры и появлением всадников на берегу Кюрделема возникла очевидная связь, которая, наводила на страшные подозрения, и мюриды, по предложению всеми почитаемого сотоварища, который, назвавшись Дервишем Ватином, требовал соблюдения тайны всех своих действий и слов, объявили всеобщий призыв к самопожертвованию. Дав слово Дервишу Ватину, что будут действовать по его воле вплоть до того момента, когда Устаду. будет обеспечена полная безопасность, они оставили свои лавки, мастерские и хозяйства на попечение жен и детей, вновь надели хирги и стали отовсюду стекаться к селам, расположенным вокруг святого Малхама на скрещении путей, на одном из которых ожидалось появление Всадника вечности. Расселившись по крестьянским домам и сельским мечетям, они ждали света костра, призывающего на Большой сход.

Но слухам, не было известно отношение к призыву двух людей - вольного дервиша Сеида Али и наследницы духа Фатьмы, бежавшей из-под надзора Юсифа и укрывшейся с сестрами и братьями в Баку, и во всем Ширване против призыва к самопожертвованию возражал один человек - мовлана Таджэддин, тайный поверенный Фазла во дворце бакинского правителя гаджи Фиридуна.

В деревнях, где в ожидании света Большого костра поселились мюриды, ежедневно появлялись гасиды мовланы Таджэддина и, объезжая дворы и мечети, требовали от его имени: "Призыв к самопожертвованию противен воле Хакка. Снимайте хирги и расходитесь!"