Судный год

Закуриваем. Угощает Адвокат, мужская солидарность опытного Защитника с новичком-подзащитным. Маленькое пламя бьется в домике ладоней возле адвокатского носа. Прихотливо очерченные ветвями части неба над нами набухают синим свечением. Безмолвный обмен мыслями. Дымы двух сигарет, перевиваясь друг вокруг друга, принимают форму головного мозга. Синего смутного мозга, продумывающего сейчас стратегию защиты для Ответчика.

Мы сидим уже минут пять на скамье посредине парка. На газонах прогалины снега среди тяжелой зелени умирающей травы. Серебряные ручейки весело переливаются на солнце. Листик за листиком уверенно раздевает к зиме деревья ветер. Сложный, никогда не повторяющийся узор веток проступает по нижнему краю неба.

Ответчик не выдерживает и пытается узнать у Защитника, что же будет дальше происходить с делом.

– Ну, понимаете, надо обождать… нельзя ведь так, сразу… Надо смотреть в лицо фактам… – как всегда, исчерпывающе подробно отвечает Защитник. Для меня единственным несомненным фактом осталась лишь Истица. Но снова смотреть ей в лицо уж очень не хочется.

Окружив себя неприступным молчанием, Защитник крутит вздернутым носом, на котором поблескивает растаявшая снежинка. Философски затягивается. На конце сигареты вспыхивает в сером воздухе, как драгоценный камень, красно-черная точка. Сноп искр с треском сыплется с нее. Наконец обернутый в наждачную бумагу низкий далекий голос из дыма обещает подать – кому? – просьбу о прекращении дела, как только назначат помпрока.

Если бы кто-нибудь рассказал всю эту историю, я бы уж точно на нее не повелся. Я и теперь до конца не верю… Почему из моего собственного адвоката любую информацию приходится по капле выжимать? Или он сам мало что знает, а лишь делает вид? Боится потерять лицо? Небольшая была бы потеря… Неважно. Какое мне дело до чужих страхов? Своих хватает… Но не менять же в середине слушаний Защитника. И Адвокат мой это тоже хорошо понимает. Такое впечатление, что он не просто зарабатывает (не слишком тяжелым трудом) свои деньги, но и развлекается игрой в кошки-мышки и со мной, и с Истицей, и с юстицией. Наверное, чтобы понять его, нужно было бы взглянуть с какой-то совершенно иной стороны. (Так находят перевернутые вверх ногами ответы на загадки в детских книгах…) Уже несколько раз пытался, но ничего не выходит.

– Вернемся, однако, к нашим баранам.

– Кого вы имеете в виду? – осторожно интересуюсь я.

– Так вот, я еще хотел сообщить. – Он внимательно, не отрываясь, смотрит на своего подзащитного. Цвет зрачков неожиданно меняется. Из зеленовато-серых они становятся темными и совсем непроницаемыми. Подается вперед, опускает голову. Нос его слегка удлиняется. – В доме, где живет наша Истица, у меня бывший клиент работает. Стефан Питерсон. Вы с ним незнакомы?

Он что, до сих пор меня подозревает? Или это так, на всякий случай?

– Первый раз слышу.

– Нет, вам не о чем беспокоиться. Он тоже никогда вас не видел. Человек он очень общительный. Всех в доме знает. Часто с нашей Истицей разговаривает. На прошлой неделе заехал к нему. Пытаюсь понять, почему она затеяла весь этот странный процесс. – А все-таки Защитник относится к моему делу довольно серьезно. – Так вот, Стефан сообщил интересную вещь. У нее пару месяцев назад неожиданно появился новый знакомый по имени Эрон Штиппел. – Защитник вопросительно смотрит на меня, но и это имя ничем не отзывается в памяти. – Солидный вполне господин, который приходит туда каждые три-четыре дня. Иногда вместе с женой. Оба они тоже недавние эмигранты из России. Эрон преподает в университете в Амхерсте. Недалеко отсюда. Два часа езды… А раньше уже много лет никто ее не навещал… Вчера снова переговорил со Стефаном. Оказывается, на прошлой неделе Истица назначила этого Эрона своим опекуном. – Он обозначает неопределенную улыбку уголками своих извилистых губ. Я не знаю, что сказать, но, к счастью, в этом нет необходимости, так как он сразу же продолжает: – С ним вы тоже незнакомы?

– Да. С ним я тоже незнаком.

– Хотя, насколько мне известно, у нее, кроме вас, других родственников в США нет. – Интересно, как он успел выяснить, что Инна моя троюродная сестра? Неудобно спрашивать. – Но вас она сильно невзлюбила… Кроме того, она рассказала Стефану, что ей лет пять назад большую опухоль в мозгу удалили… Может, вам стоит съездить поговорить с мистером и миссис Штиппел, – подбирается он, как видно, к сути разговора.

– Зачем? Я их не знаю. Они и разговаривать со мной не станут.

Похоже, у адвокатов здесь, как у полицейских: ищут, не зная сами что, пока не найдут.