Суды и судьи: независимость и управляемость

По мнению Т. Нешатаевой, "неравенство положения судей как в процессуальном, так и в организационном аспектах является самым трудноустранимым недостатком российской судебной системы". При этом, хотя она предлагает в качестве одного из способов решения проблемы развитие судебного самоуправления, но одновременно сомневается в его эффективности, поскольку "председатели судов имеют приоритет в органах судейского сообщества"[132].

Наличие административно-управленческих полномочий у руководителей судебных органов не может не влиять на мотивацию принимаемых судьями решений, а следовательно, и на содержательную сторону действия психологических факторов.

Как отмечалось в § 2 гл. 1 настоящей работы, независимость судьи хотя и тесно связана с беспристрастностью его решений, но не идентична ей. Если независимость судьи означает отсутствие влияния на осуществляемое им правосудие внешних воздействий, от кого бы они ни исходили, то беспристрастность, прежде всего, связана с личностными качествами судьи, его способностью противостоять своим собственным предпочтениям, эмоциям, стереотипам и т.п.

Сомнения в беспристрастности порождает и факт участия судьи в рассмотрении дела в том или ином процессуальном качестве. В соответствии со ст. 63 УПК РФ судья, принимавший участие в судебном разбирательстве, не может участвовать в рассмотрении этого дела в кассационной и надзорной инстанциях. Запрет повторного участия судьи в рассмотрении дела распространяется и на судей кассационной и надзорной инстанций.

Однако первоначальный текст этой статьи включал часть вторую следующего содержания: "Судья не может также участвовать в рассмотрении уголовного дела в суде первой или второй инстанции либо в порядке надзора, а равно участвовать в новом рассмотрении уголовного дела в суде первой или второй инстанции, если он в ходе судебного производства принимал решение:

1) о применении к подозреваемому, обвиняемому меры пресечения в виде заключения под стражу либо продлении срока содержания обвиняемого под стражей;

2) по результатам проверки законности и обоснованности применения в отношении подозреваемого или обвиняемого задержания, заключения под стражу, а также продлении срока его содержания под стражей".

Эта норма просуществовала всего несколько месяцев и была исключена Федеральным законом от 29 мая 2002 г. N 58-ФЗ. Правда, в силу ч. 2 ст. 61 УПК РФ судья не может участвовать в производстве по делу, если имеются какие-либо обстоятельства, дающие основания полагать, что он лично, прямо или косвенно, заинтересован в исходе данного уголовного дела. Однако принятие судьей на досудебных стадиях решения о применении к обвиняемому мер процессуального принуждения само по себе таким основанием служить не может. Такая позиция обосновывается тем, что, вынося решение о заключении под стражу, производстве обыска, о контроле и записи телефонных и иных переговоров и т.п., судья не решает вопроса о виновности обвиняемого и исследует обстоятельства, не составляющие предмет доказывания по делу (ст. 73 УПК РФ). Но вряд ли даже на уровне здравого смысла можно предположить, что, лишая лицо свободы либо ограничивая иным образом его конституционные права, судья сохраняет свою внутреннюю свободу и беспристрастность, не оказывается под влиянием им же самим принятого решения.

Судебный контроль на стадии предварительного расследования, безусловно, является необходимым элементом в системе гарантий конституционных прав личности. С тем, чтобы избежать негативных последствий психологической зависимости судьи от ранее принятых собственных решений, следовало бы, на наш взгляд, отнести полномочия по контролю за предварительным расследованием к компетенции суда, нижестоящего по отношению к тому, который будет рассматривать дело по существу. При таком изменении подсудности значительно последовательнее будет реализован запрет повторного участия судьи в рассмотрении уголовного дела.

Действие факторов психологического характера выступает на первый план, когда судья принимает решение о самоотводе.

В юридической литературе действенность института самоотвода подвергалась сомнению. "Очевидно, — пишут Л. Сайкин и Б. Грузд, — что если судья действительно заинтересован в исходе дела либо имеются иные обстоятельства, вызывающие сомнения в его объективности, справедливости и способности рассмотреть дело в соответствии с законом, то он не сможет беспристрастно рассмотреть вопрос и о своей беспристрастности"[133]. Указанные авторы также ссылаются и на существование общеправового запрета направлять жалобы для разрешения по существу тому лицу, чьи действия обжалуются, в силу чего признают неудовлетворительной и процедуру разрешения отвода, заявленного судье другими участниками процесса.

Т. Нешатаева, напротив, полагает, что судьи "должны активнее использовать институт самоотвода"[134], в том числе и в тех случаях, когда может возникнуть сомнение в их приверженности морально-этическим нормам поведения.