Суета и смятение

— Наверное, я слишком скучная, — тихо произнесла она. — Ничего веселого я там не заметила. Самые обыкновенные люди, безвкусный дом, впрочем, иного мы не ожидали…

— Папа! — воскликнула Мэри, перебивая мать. — Они пригласили нас на УЖИН!

— Что?!

— И я ПОЙДУ! — закричала она, снова зайдясь смехом. — Только подумайте! Впервые в их доме, никого там не знаю, кроме дочери, да и ту до этого видела лишь МЕЛЬКОМ…

— А вы? — прервал мистер Вертриз, резко повернувшись к жене.

Она скорчила гримасу, не оставляющую сомнений в том, что живот болит от несварения.

— Это невозможно! — сказала она. — Я ни за что…

— Точно, именно так… вот точно так… она и выглядела, когда нас пригласили! — задыхалась от смеха Мэри. — А потом она… она поняла, как смотрится со стороны, и попыталась скрыть недовольство за кашлем… но вместо этого… взвизгнула!

— Кажется, — возмутилась оскорбленная миссис Вертриз, — что Мэри и на моих похоронах будет хохотать. Ей смешно даже…

Мэри вскочила и поцеловала мать, потом подошла к камину, облокотилась на него и принялась задумчиво наблюдать, как блестит пряжка на туфле.

— ОНИ ничего не заметили, — сказала она. — По их мнению, мамочка, так красиво вы в жизни не кашляли.

— Кто там был? — спросил отец. — Кого вы видели?

— Только мать и дочь, — ответила Мэри. — Миссис Шеридан приземиста и грубовата, мисс Шеридан мила и напориста… одета как с модной картинки, а разговоры только о нью-йоркских знаменитостях из журналов. Наставляет свою мать, но без особого успеха: во-первых, сама мало что знает, во-вторых, поздно начала учить. В холле у них стоит здоровенный мавр из раскрашенного гипса или чего-то в этом роде, и девушка искренне считает, что ее выбор достоин похвалы!

— У них и картины маслом имеются, — добавила миссис Вертриз, одобрительно взглянув на висящие в библиотеке гравюры. — Всегда думала, что масляная живопись в частном доме верх дурновкусия.

— О, только если это не Рафаэль или Тициан! — Мистер Вертриз взмахнул рукой, как бы заканчивая мысль. — Продолжай, Мэри. Больше никого не было? Не видели мистера Шеридана или… — Он аккуратно подправил кусок угля кочергой. — Или одного из его сыновей?

Взгляды отца и дочери встретились, и Мэри неожиданно поняла, что он имеет в виду. Мистер Вертриз сразу отвернулся, она же вновь рассмеялась.

— Нет, — сказала она, — видели только дам, хотя мамочка подробнейшим образом расспросила про сыновей!

— Мэри! — одернула ее миссис Вертриз.

— Ох, всё делалось очень ловко! — смеялась девушка. — Хотя она не могла удержаться и невольно поглядывала на меня — после каждого вопроса!

— Мэри Вертриз!

— Мамочка, успокойтесь! ОБЕ соседки, мисс и миссис Шеридан, так же безотчетно — и оценивающе! — смотрели на меня в эти секунды! А как только заговаривали о старшем сыне, мистере Джеймсе Шеридане-младшем, так вообще глаз с меня не сводили. Миссис Шеридан сказала, что мистер Шеридан очень хочет, чтобы «Джим обзавелся семьей и остепенился», и заверила, что «Джим созрел для брака». А их младший поймал меня на подглядывании за ним сегодня днем, но они его «своим» почему-то не считают; миссис Шеридан упомянула, что пару лет назад он «серьезно заболел» и где-то лечился. Они с облегчением перевели разговор на «Джима» и его достоинства — и опять уставились на меня! Среднего брата зовут Роскоу, он живет в новом доме через дорогу, и к нему частенько захаживает блудный сын Лэмхорнов, Роберт. На днях я видела, как Роберт Лэмхорн стоял на крыльце с каким-то темноволосым коротышкой, наверное, с Роскоу. «Джим» пока скрывается, но вечером я увижу его. Папа… — Она подошла поближе к отцу и заглянула ему в глаза, весьма опечаленные. Ей было не менее тягостно, но пока удавалось скрывать заботы за веселым смехом. — Папа, Биббз у них младший, и доподлинно известно, что он чокнутый. Роскоу женат. Папа, значит, остается Джим?

— Мэри! — не выдержав, закричала миссис Вертриз. — Это возмутительно! Разве можно такое говорить!

— Ну, мне почти двадцать четыре, — сказала Мэри, повернувшись к матери. — Мне не удалось полюбить никого из тех, кто предлагал мне руку и сердце; наверное, так будет и впредь. Еще год назад у меня было всё, что я только могла пожелать, — вы с папой мне это давали, и вот приходит мое время платить по счетам. К сожалению, делать я ничего не умею… но что-то делать надо.

— Неужели необходимо говорить об этом ТАКИМ образом! — жалобно настаивала мать. — Это не… не…

— Нет, — ответила Мэри. — Сама знаю!

— Как получилось, что ты идешь на ужин? — с тяжелым сердцем спросил мистер Вертриз. — Это что-то из ряда вон!