Суета вокруг барана

Полено я, конечно, подобрал, хорошее попалось полено, дубовое, очень подходящее, чтобы Заразу воспитывать, так что поставил я его у крыльца, пусть под рукой будет, и не отвлекаясь больше никуда к словарю пошел. Смотрю - эта скотина, только шесть страниц выражений оставила, остальное все сожрала, от буквы "М" и до оглавления. Я бы ее непременно прибил, за это преступление против культуры, но она хитрая, знала мой характер и два дня домой не подходила. Я все равно дежурил, думаю - придет, ей же доиться надо. А она, оказывается, с хозяйкой где-то за околицей подпольно встречалась и там секретно доилась. Потом я, конечно, остыл. Но она все равно уже близко ко мне больше никогда не подходила, чувствовала свою вину и, может быть, даже раскаялась.

Я потом старался найти где-нибудь такой словарь, сразу купил бы, за такую книгу никаких денег не жалко. Но нету нигде, даже у спекулянтов нет. Очень редкая книга, самый настоящий раритет. Так что выражения у меня только до буквы "М". Вот только не знаю как с произношением. Думаю, что с произношением у меня не особенно...

С произношением у Урюбджура действительно было "не особенно". Очевидно, сказывалось влияние калмыцкого языка. Если бы древние калмыки гуторили по латыни, она, вероятно, выглядела бы именно такой. Но Лисенко не стал придираться.

-- А этого никто не знает, - подбодрил он собеседника. - Все кто на классической латыни говорил, вымерли поголовно, до единого человека.

-- Вот ведь как бывает, хорошие люди, а так плохо у них все кончилось, - пожалел Урюбджур древних римлян. - Это наверно оттого, что очень у них трудные выражения были. У меня, когда я их заучивал, тоже голова болела.

-- А зачем тебе латынь? Я понимаю - Всемирную историю читал, Льва Толстого, а латинский язык тебе зачем?

-- Захотелось мне, а я настырный. Если захочу что-нибудь сделать - непременно сделаю. Решил что выучу - и выучил. И потом, очень уж красиво звучит: Amikus Plato, sed magis amika veritas! Ну, как, звучит?

-- Звучит, - согласился Лисенко.

-- И я считаю, что звучит. Вы понимаете, что я сказал?

-- Понимаем, - кивнул Лисенко. - "Платон мне друг, но истина дороже".

-- Правильно... Я вам барана даром зарежу. А то ведь пять лет прошло, а никто не понимает, поговорить не с кем. Так я с лошадьми и с баранами по латыни разговариваю. Они слушают, им нравится.

Урюбджур выставил вперед правую ногу, поднял правую руку и обратился к кобылке:

-- Audiatur et altera pars! - объявил он.

Урюбджур, конечно, в это время нисколько не походил на древнего римлянина, тем более на патриция. В древнем Риме патриции носили не тапочки, а сандалии, и не было у них такой моды - надевать китайские брюки и серенькие рубашки. Но вороная не обратила на одежду никакого внимания, она уставилась на Урюбджура и замерла, как будто хотела запомнить каждое слово.

-- А ведь слушает, - удивился Лисенко.

-- Верно, слушает и звучит неплохо, но штаны все-таки мешают, - не смог удержаться Петя. Он, в отличие от кобылки, посчитал необходимым сделать оратору некоторые критические замечания. Не из вредности, конечно, а чтобы восстановить истину.

-- Как это штаны мешают? - не понял Урюбджур. - Он дотронулся руками до своих китайских брюк. - Нисколько они мне не мешают.

Что касается штанов, или по культурному говоря, - брюк, в самообразовании Урюбджура чувствовался явный прокол. Об отношении древних римлян к этому предмету одежды он, оказывается, ничего не знал.

-- Так римляне ведь штанов не носили, - стал его просвещать Лисенко.

-- Как это не носили? Шутишь, да? - Не поверил Урюбджур. - Я всего Шлоссера прочитал, у него про Рим больше чем половина тома написано, а про то, что они без штанов ходили ничего не сказано. Как это можно - без штанов?..

-- Мало ли что не сказано, - стеной встал на защиту истины Петя. - Не носил в Риме народ штаны, и сенаторы не носили, и сам Гай Юлий Цезарь не носил. Стихи даже об этом есть, не знаю только, кто их написал. И Петя довольно противным голосом продекламировал:

Что брюки - бессмысленный звук!

Без брюк Цицерон обличал Катилину

И родину Цезарь прославил без брюк!

Урюбджур был потрясен этой новостью. Он попытался представить себе римский Сенат - и все без штанов. Картина была совершенно жуткой.

-- Что же они носили?

-- В тогах ходили. А под тогой набедренная повязка была, что-то вроде наших трусиков.

-- Ни хрена себе, как же это я такое дело проглядел, - никак не мог успокоиться Урюбджур. - Римляне без штанов ходили. Ну, дают!.. А ведь какая цивилизация... Императоры без штанов ходили. Обалдеть можно...

-- Тебя наверно интересуют вещи, которые мы находим в погребениях? - попытался Лисенко отвлечь собеседника от грустных мыслей.

-- Да, вещи - это, наверно, самое интересное из того, что вы находите в этих курганах, - согласился Урюбджур. - Значит без штанов... Как же они без штанов ходили? Ведь ноги голые.

-- Не знаю, нравилось им, наверно, так ходить, с голыми ногами, - пожал плечами Лисенко.

-- Но другие народы в это время ведь носили штаны.