Sugar Water (ЛП)

Лимузин остановился перед зданием, и с улицы в салон тут же проник шум. Дверцы ещё не распахнулись, а вспышки камер уже засверкали. Драко мысленно прикинул расстояние от места водителя до своего. И теперь считал шаги, которые тот должен был сейчас делать.

Драко вытер ладони об одежду — будто чрезмерная шероховатость кожи могла растрепать пряди — и поправил волосы. В животе зарождались пузыри, которые, поднимаясь, лопались в груди. Водитель начал открывать дверцу, и Малфой почувствовал, что времени взять себя в руки у него совсем не осталось. Он тихо, но явственно выругался, и звук собственного голоса его удивил — вышло слишком уж грубо.

Малфой, прекрати быть засранцем. А ему это нравилось. Нравилось выплёскивать эмоции вслух в те моменты, когда собственное поведение казалось неподобающим. Драко отказывался становиться злейшим врагом самому себе. Гораздо проще было обвинить кого-то или что-то ещё.

Дверца распахнулась: Драко казалось, что он выглядит невозмутимым, самой невозмутимости при этом не испытывая, и в этом как раз таилась огромная разница. Но он мог ошибаться… Вдруг в эту секунду он был похож на потный, раскрасневшийся комок нервов, чью подноготную в два счёта мог разглядеть каждый. Стоило Драко выскользнуть из нутра машины, как пространство озарилось непрерывной чередой вспышек, которые будто бы прожигали сетчатку, пожирая зрение. Гул усилился, пока не превратился в торопливые выкрики.

Сначала Драко пытался подражать отцу, но быстро отказался от своей идеи — это было последнее, чего бы ему хотелось. Поэтому он максимально возможно отстранился от происходящего и мысленно представил себе, что толпа безмерно его обожает. Людей могла ошарашить его очаровательная улыбка в ответ на ненормальное количество вспышек, направленных прямо в лицо, но лучше уж пусть боятся они, чем поймут, что напуган он сам.

«Ответь на несколько вопросов. Малфой, это твой единственный шанс произвести впечатление и показать общественности, что ты изменился. Упустишь его — и что бы ни случилось, ты до конца жизни останешься для них своим отцом», — проговорила в его голове Грейнджер.

— Мистер Малфой! Мистер Мал… Каково это: быть сыном Пожирателя Смерти и получать Орден Мерлина третьей степени за помощь Ордену во время войны?

Прыткопишущее перо порхало прямо перед его носом, в ожидании ответа балансируя на блокноте. Драко кивнул стоявшей напротив женщине и улыбнулся — ему показалось, будто зубы во рту стали слишком большими.

— Принять эту награду сегодня — большая честь.

Она уставилась на него, похоже, ожидая продолжения, но тут же выпалила следующий вопрос, и Малфою потребовалась секунда, чтобы расшифровать услышанное.

— Вы считаете, что заслуживаете эту награду, учитывая ваше прошлое?

— Я считаю, что каждый человек имел на этой войне свою задачу. Я делал свое дело, не ожидая никакого признания, но меня решили наградить за мой вклад. Я много трудился, чтобы выполнить задания Ордена, и, судя по всему, мои старания были оценены. Этого для меня достаточно.

— Да, но…

— Мистер Малфой, прошу вас! — мужской голос наконец-то пробился сквозь общий гул.

Драко улыбнулся и снова кивнул женщине.

— Благодарю.

— Мистер… — начала было она, но Драко уже отошёл. Едва он приблизился к другой стороне прохода, как его ослепило ещё больше вспышек.

— Мистер Малфой! Когда произошла такая разительная перемена? От мальчика, пытавшегося убить всеми любимого директора, до человека, предоставляющего информацию стороне, деятельность которой раньше старался саботировать?

Этот вопрос был грубым. Прямым, без прикрас, лишённым смягчающих и сглаживающих формулировок. И дело не в том, что мысленно Драко выбирал какие-то другие слова — сам он оперировал выражениями и похуже. Малфой старательно ковырялся в своих ошибках — просто чтобы напомнить себе, каким же придурком он был. Но никто и никогда не разговаривал с ним так, и сейчас Драко невольно испытывал досаду от слов, выбранных журналистом.

Но он же знал, что именно так всё и будет. Понимал всю неизбежность и заранее продумал свой ответ. Толика извинений в голосе, но без фальши, искренне, но не приторно.

— Я думаю, в юности все совершают ошибки, а та среда, в которой родился я, лишь повысила эту вероятность. Будучи ребенком, я лишь пытался соответствовать тому, чего от меня ожидали. Только долгое время спустя я начал сам задавать вопросы. И я очень сожалею обо всём, что мог сделать, и о том, чему мог поспособствовать.

— А переломный момент?

— Я осознал свои ошибки. Старался исправить их, как только мог, и отдал всё ради этого.

— Вы считаете, этого достаточно?

— Нет, — никакой праведности не будет достаточно… Никогда.

— Мистер Малфой! — закричал кто-то за его спиной.

— Благодарю, — поймав взгляд журналиста, Драко кивнул.