Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США. 1962–1986 гг.

В 1991 году в Москве на встрече на высшем уровне был подписан с США Договор об ограничении и сокращении стратегических наступательных вооружений. В принципе это был нужный и важный договор. Но опять же с чисто военной точки зрения он был более выгоден Соединенным Штатам. Этот документ не связывал обе стороны какими-либо обязательствами соблюдать Договор по ПРО, за что долгие годы боролась советская дипломатия. Вначале Горбачев собирался сделать – отражая настроения наших военных кругов – одностороннее заявление о том, что если Договор по ПРО будет нарушен, то Москва будет считать себя свободной от обязательств по новому договору. Но затем, под нажимом американцев, он решил – опять, видимо, с целью улучшения атмосферы договорных процессов с ними – «не осложнять» церемонию подписания договора на высшем уровне. А результатом стало то, что сейчас в Вашингтоне даже на правительственном уровне опять слышны голоса о том, что США следует возродить рейгановскую «стратегическую оборонную инициативу», или доктрину «звездных войн». И мы вынуждены искать ныне какие-то компромиссы, но в невыгодных для себя условиях.

Весьма любопытную оценку деятельности Шеварднадзе (а фактически и самого Горбачева) дала влиятельная американская газета «Нью-Йорк таймс» (31 марта 1991 г.) после его ухода с поста министра иностранных дел СССР. Газета писала, что американские участники переговоров по разоружению «были избалованы», пока «весьма обходительный» Шеварднадзе занимал свой пост и когда практически каждый спорный вопрос решался таким образом, «когда русские уступали 80 %, а американцы – лишь 20 %».

Да и сам госсекретарь Бейкер после первой же встречи с Шеварднадзе говорил своим коллегам, что «советский министр выглядел почти просителем» и что «Советы нуждаются лишь в небольшом поощрении, чтобы вести дела, по существу, на западных условиях».

В обмен на значительные уступки Горбачев и Шеварднадзе могли и должны были получить больше компенсаций для укрепления безопасности нашей страны. Однако они не смогли добиться этого, не проявили необходимой настойчивости.

По-своему способные и движимые вроде благородными порывами, но далеко не всегда практически мыслящие, нетерпеливые в достижении соглашений, слишком самоуверенные в своей непогрешимости и восхваляемые средствами массовой информации, Горбачев и Шеварднадзе, к сожалению, позволяли нередко западным партнерам по переговорам переиграть себя. В результате в ряде случаев они не получали адекватного эквивалента не только в области разоружения, но и в таких важных вопросах, как объединение Германии, общеевропейская безопасность[35]. Горбачев активно использовал личный канал связи с высшими американскими должностными лицами. Конечно, такой канал был важен и нужен. Однако подобная персональная дипломатия – в его исполнении изолировала профессиональных дипломатов и экспертов от участия в поисках решений трудных проблем; Горбачев (вместе с Шеварднадзе) все больше брал эти вопросы только на себя.

Следует иметь в виду, что начиная с 1989 года в Горбачеве стало расти подспудное стремление нейтрализовать растущие внутренние трудности и падающую популярность в стране за счет внешнеполитических успехов, мнимых или реальных. Поэтому советы дипломатической службы – не спешить, поторговаться, чтобы получить то или иное обоюдно выгодное соглашение, – не всегда его устраивали. Времени у него как раз и не было. Он все больше стал замыкаться «в себе» при решении международных вопросов. Результатом явилось резкое ослабление способности всей советской дипломатии успешно адаптироваться к быстро меняющейся международной обстановке.

Роль международного отдела ЦК партии после некоторого оживления в 1986 году так же быстро вновь уменьшалась. Он, по существу, вернулся к старой работе по связям с коммунистическими партиями и другими левыми международными организациями и движениями.

Правда, время от времени Горбачев использовал меня, памятуя мои хорошие личные связи в правительственных кругах США, при проведении встреч с Рейганом, а затем и с Бушем. Однако разработкой наших позиций к этим встречам занимались сам Горбачев, Шеварднадзе и узкий круг наиболее близких им лиц.

Мальта. Вопрос об объединении Германии и общеевропейской безопасности