Сука

Дамарис говорить больше ничего не хотела – сказать, собственно, было нечего. Химена развернулась, собираясь уходить, и вдруг прямо перед собой увидела суку, бежавшую вверх по ступеням. В последнее время она удирала не только в лес, но и спускалась в деревню. И, даже несмотря на то что воду она просто ненавидела, научилась-таки пересекать залив вплавь, причем даже во время прилива. Сейчас лапы у нее были покрыты грязью, а со шкуры капала вода. Химена, несколько уже поутихшая, взглянула на Дамарис.

– Это мать щенят? – спросила она.

– Да, – ответила Дамарис.

– Какая красавица. Так я себе и свою представляла. Очень жаль, что иду домой с пустыми руками.

Химена стала спускаться. Собака завиляла хвостом, приветствуя Дамарис, а ее охватила ненависть. Та целую неделю где-то носилась, а теперь вот явилась – портить все что ни попадя.

Вечером Дамарис смотрела на собаку уже не так злобно и через какое-то время посадила ее на привязь и даже провела рукой по спине, чего не делала довольно давно – последний раз такое случилось еще до того, как сука ощенилась.

На следующее утро вместе с собакой на привязи она спустилась в деревню. Море с отливом отступило, и Дамарис с собакой шли по пляжу – огромному и серому, как море и небо. Рыбаки к тому времени уже вышли на лодках в море, и на пляже не было никого, кроме голых сопливых мальчишек, игравших посреди мусора. Тучи всю ночь старательно извергали на землю потоки воды, но теперь в воздухе висела лишь какая-то морось, не мешавшая людям выйти на улицу и заняться обычными делами, как будто дождя и в помине не было. Вода с небес всегда падала такой холодной и чистой, что, казалось, вымоет весь мир, однако на самом деле именно дожди были виной тому, что все вокруг покрывалось плесенью: ветки деревьев, бетонные опоры причала, фонарные столбы, деревянные сваи под домами, дощатые стены, а также крытые цинком и асбестом крыши…

Они шли и шли, а к ним, вылезая из-под домов и ресторанов, один за другим подходили бродячие псы, обнюхивая суку, и, к неудовольствию Дамарис, она виляла хвостом каждому из них, демонстрируя тем самым, что знает каждого. Дамарис с облегчением выдохнула, увидев, что доньи Элодии возле ресторана нет, потому что понятия не имела, какими словами скажет ей о том, что собралась сделать.

Пляж кончился, и теперь они, повернувшись к морю спиной, поднимались по мощеной улице, шли мимо ряда домов, лавок и деревянных мини-отелей, имевших менее затрапезный вид, чем их собратья на пляже, с покрытыми лаком или выкрашенными в яркие цвета фасадами и садиками с орхидеями, потом прошли военный аэродром и «Китовый парк», где в сезон можно полюбоваться акробатикой китов, и наконец добрались до соседнего городка. Небо по-прежнему было затянуто плотной пеленой, но дождь перестал, и Химена разворачивала свой прилавок с сувенирами. Товар на бархате укладывала ровненько, словно по линеечке.

Химена с интересом наблюдала за их приближением, но еще больше удивилась, когда обе остановились прямо перед ней.

– Что это вы здесь делаете?

– Вот, привела ее вам.

– Собаку? – изумилась Химена.

– Если вы, конечно, согласитесь ее взять, – сказала Дамарис.

– Конечно, возьму. – Химена растрогалась и наклонилась погладить собаку. – Как же мне не взять ее, родную сестренку моего Симона!

Но вдруг остановилась и подняла на Дамарис недоверчивый взгляд.

– А почему вы мне ее отдаете?

– Потому что вы любите ее больше, чем я.

Этот ответ Химену полностью успокоил.

– Да уж, у вас дома собак и так много, – сказала она и снова принялась гладить собаку. – Как ее зовут?

– Чирли.

– Пди-и-и-ивети-ик, моя Чидли, – пропела Химена на особом сюсюкающем языке, гладя собаку по голове и спинке, – пди-и-ивети-ик, моя кдасавица, моя ходошая, как у тебя дела?

Собака в ответ завиляла хвостом.

– Вам нужно держать ее на привязи, – предупредила ее Дамарис. – Пока не привыкнет, по крайней мере, а то она убежит.

– Ясное дело, – отозвалась Химена.

Однако через пару дней собака вернулась в дом на горе. Дамарис смотрела сериал, и ей пришлось прерваться, чтобы выскочить из хижины и прогнать ее – не хватало еще, чтоб та решила, что ей тут рады. Дамарис махала на нее руками, кричала страшным голосом, но сука ее не боялась, и единственное, чего ей удалось добиться, так это загнать ее под большой дом. А когда Дамарис попыталась выковырять ее оттуда шваброй, та переместилась еще дальше, в самую середину, где ее было не достать даже с помощью длинного шеста с сеткой, предназначенного для чистки бассейна.