Сухотин

Несколько минут у меня ушли на то, чтобы найти в этом полутемном доме свечу.  Вернувшись с ней к подвалу, я смело шагнул вниз – и спустя всего несколько шагов в нос мне шибанул густой, тяжелый запах крови.

3. Вампир.

Темная лестница круто уходила вниз, дрожащее пламя свечи отбрасывало отблеск на беленые стены. Было очень холодно, гораздо холоднее, чем должно было быть в подвале, и причина этого определилась быстро – едва спустившись по лестнице, я наткнулся на лед. Он кусками и глыбами лежал на полу, присыпанный сверху соломой, а на этом слое льда стоял ряд небольших круглобоких бочонков. Подземелье это не было большим – подняв свечу, я смог осветить и заставленный пол, и ровные каменные стены. Покружив еще чуть-чуть, и никого не увидев, я решил, что Вульф уже вышел – тем неожиданнее было для меня его появление. Он стоял у одной из стен, темный, черный на ее фоне. Глаза у него были безумные.

– Антон Карлович, с вами все в порядке?

Он не ответил мне. Сделав шаг вперед, и поднеся свечу ближе к Вульфу, я понял, откуда было это ощущение черноты – он весь был выпачкан, залит чем-то темным. Пахло при этом как в мясницкой.

– Антон Карлович, пойдемте наверх, я вас провожу, – сказал я Вульфу.

Он послушался меня, и двинулся было вперед, но шаг у него был нетвердый, и бочонок, стоявший у его ног, упал, выплеснулся зловонной лужей, щедро орошая мои ноги. Ботинки тут же наполнились чем-то липким, запах  сырого мяса стал таким густым, что буквально сшибал с ног.

– Антон Карлович! – раздраженно воскликнул я.

И он взлетел.

Я бы хотел как-то иначе описать то, что он сделал – но нет, это был самый натуральный полет. Он взмыл в воздух, и, упершись спиной в потолок, принялся глядеть на меня с высоты.

– Антон Карлович…

Меня пробрал озноб, выражение "волосы на голове зашевелились" мне стало ясным как никогда, руки мои задрожали… Выронив свечу на пол, я кинулся прочь, в темноте наткнувшись сначала на стену, и только потом нащупав спасительную лестницу.

– Василий Силантьевич, где вы были, мы вас тут ищем…

Григорий Двинских перестал говорить, он испуганно переводил взгляд с моего лица  на пол позади меня.

– Вы… Василий Силантьевич, – пробормотал он, –  глядите, вы следы оставляете…

Обернувшись, я увидел за собой цепочку темно-красных следов, а пока я стоял, с моих ног натекла целая лужица.

– Где вы были? – вцепился в меня старик лакей, – где Антон Карлович?

– Он проснулся и… и…

– Я же его запер! – воскликнул лакей.

– У него есть ключи.

– Что?

И, наконец, соотнеся мои слова с местом, в котором мы находились, старик кинулся в закуток, к лестнице в подвал, но едва он отворил дверь, как на нас повалили клубы дыма.

– Пожар! – завопил Двинских, – Позовите пожарных!

– Нет, нет! – старик затряс головой

– Там Антон Карлович, его надо вытащить, – твердо сказал я, хотя последнее, что мне хотелось делать, это в дыму и чаду отрывать летающего Вульфа от потолка.

– Нет, – сказал старик-лакей, преграждая мне путь. – Не ходите!

– Но Вульф там, внизу! Он пьян, и сам выйти не сможет!

– Нет, вы туда не пойдете. Вы ведь там были? – спросил меня старик. – Вы все видели. И вы туда не пойдете! Вы сами слишком пьяны, и вам надо вернуться домой!

– Но Вульф! – схватил я старика за рукав. – Он же сгорит!

– Антон Карлович в полном порядке. Он всегда в полном порядке, вы это понимаете?

И он со значением посмотрел мне в глаза. Я отпустил рукав старика, и сделал шаг назад.

– Хорошо, мы уходим, – сказал я.

– Вы что? – возмутился Григорий. – Вы Вульфу смерти хотите?

– Очень благородно с вашей стороны переживать за моего хозяина, – сухо произнес старик. – Но если вы сейчас не уйдете, я буду вынужден обратиться в полицию.

– Так обращайся! – выкрикнул Двинских, и, отодвинув старика, бросился к лестнице, но бег его не был долгим – пламя уже слишком разгорелось.

– Полицию вызывай, пожарных, всех! Делай что-нибудь! Вода! – закричал Григорий, откашливаясь. – Здесь есть вода? Василий Силантьевич, что же вы стоите?

– Пойдемте, Григорий Андреевич,  – я взял его за рукав. – Идемте. Надо уходить.

– Но…

– Мы уйдем, и здесь начнут тушить. Без нас.

Последний довод, все-таки как-то подействовал на Григория, и он дал себя вывести, и буквально сразу же мы услышали звон пожарного расчета, а еще через несколько минут и сами пожарные подлетели к дому Вульфа.

– Можете быть спокойны, дом потушат, – сказал я ему.

– Но Антон Вульф… Он как? – Григорий, оглушенный всем произошедшим, абсолютно непонимающе смотрел на меня.

– Вульфу ничего не сделается. Потому что он действительно вампир.

4. Разговор.

Григорий Двинских стоял у узорчатого чугунного ограждения и глядел через дорогу, туда, где находился ресторан. Сквозь подсвеченные теплым желтым светом окна были видны утомленные официанты, кадки с пальмами, столики, и за одним из них, вальяжно развалившись, сидел Антон Вульф. Живой. Его дом в двух кварталах отсюда все еще курился дымом.

– Как видите, он не только жив, но еще и здоров, – заметил я Двинских, – на нем ни царапины.