Суккуб

Не серчай, старушка. Именно так она и сказала. Галка со своими всхлипами перед каждым предложением не осталась в стороне. Она просто ржала, и это было похоже на истеричный плач.

– В тот день все изменилось. Мгновенно. Я убрался из этого коридора, но внизу мне кто-то сказал в спину… ты сама знаешь что.

Я смотрела на него, не веря. И прекрасно понимала, что он прав. Не предполагая, что я действительно могла это сделать, одним желанием могла превратить его жизнь в институте в ад, он просто знал, кому обязан. Все это время. Четыре года…

– Ты отомстил?

– Нет.

– Ну, что тебя останавливает? Вот она я. Виновница всех твоих бед.

– Ни что не останавливает. Мне это не нужно.

– Просто, святой, – я отвернулась к окну, когда Марк поднялся. Подойдя, он сел рядом.

– Ты помнишь с чего я начал? Чем бы ни были эти отношения для тебя, я хочу, чтобы между нами ничего не стояло. По крайней мере, с моей стороны.

– Нет никаких отношений, – ответила я жестко. Он чуть улыбнулся и посмотрел в огонь.

– Я сейчас виноват в том, что был честен?

Я закрыла глаза, хмурясь.

– Когда ты передумал? Почему?

Он как-то очень искренне пожал плечами и снова улыбнулся.

– Сначала ответь, почему хранимую до двадцати лет девственность ты отдала Уроду, которого искренне презирала.

– Ты хочешь откровенности за откровенность? – уточнила я. Он кивнул утвердительно. – Маммолог порекомендовал мне наладить половую жизнь. Я никого не любила. Не было никого, с кем я могла бы даже гипотетически завязать отношения. Ты был для меня временной шиной при переломе. Только доехать до травм пункта и выкинуть. Я знала, что никогда тебя не полюблю.

Он поднялся и отошел к камину. Подхватил по дороге мою бутылку пива, отпил.

Это не я начала… Мне твое признание вообще не уперлось. Подняв все это, ты не сделал хорошо никому. Если бы ты оставил эту тему в покое, все было бы проще… А теперь…

– Вот и все, на чем мы начали жить, – сказала я, – тебе стало легче?

Сев в мое кресло, Марк неожиданно кивнул. Обернулся:

– Не хочешь оставить все это в уходящем году? Завтра наступит новый.

Я открыла рот, не находя ответа. В недоумении уставилась на парня. Он вернулся ко мне на диван и тихо засмеялся. Я попыталась расслабить мышцы лица.

– Ты знаешь. Я знаю. У нас могут продолжаться наши «не отношения»? Ты же еще не нашла себе гипс, чтобы выкинуть временную шину?

Я кивнула. Могут.

– Могут? – повторил он.

– Да.

Он улыбнулся.

– Прости за эти гадкие десять минут. Мне они были нужны. Надеюсь, тебе зачем-нибудь пригодятся тоже.

Он поднялся, потягиваясь. Тоже снял свитер. Я не верила, что этот разговор длился десять минут. Показалось, что он тянулся все прошедшие четыре года. Совершенно отчетливо я поняла, насколько ему могло полегчать после всего сказанного. Я не открыла ему ничего нового. Марк же он скинул с себя груз, и это было очевидно.

Я замотала головой, понимая, что он сделал. Я не хотела уйти. Не хотела сбежать. Несмотря ни на что. Мы просто вернулись к исходной точке. И при этом хотя бы ему стало легче. А мне… А я узнала очень нехорошую вещь. Эмоции нужно держать в узде. Причем, в очень строгой узде. И за это я была ему, по крайней мере – благодарна.

Часть вторая. СУККУБ

1. Февраль 2008 года, Москва.

– Валерий Михайлович, ну не выдам я вам подробностей. Закрыто! – я тыкала пальцем в клавиатуру, переключаясь между каналами.

– Ну, хоть о моржах расскажи, Лида! Я тебе за что деньги плачу?

– О моржовых хренах, – кивнула Гриша, откусывая сандвич.

– Давайте я сорву выборы и сделаю охренительный репортаж.

– А ты можешь? – спросил босс в трубке.

– Ради вас? Валерий Михайлович, ради вас что угодно! А вы ради меня?

– Работай.

– Нет, вы уж ответьте. Долго мне тут тухнуть?

– Вам нужен визуальный контакт, – предположила Гриша и поводила сандвичем от себя ко мне, – так не сработает.

Подтверждая ее слова, шеф нажал «отбой». Я улыбнулась, наблюдая, как Гриша пытается засосать лист салата в рот, не выронив при этом все остальное обратно изо рта.

– Может просто лечь спать, а завтра само всё рассосется?

– Сама решай…

Я вздохнула. Она все же заглотила салатный лист, и теперь содержимое рта было в безопасности. Тоже захотелось похрустеть чем-нибудь съедобным.

– Там еще осталась капелька варенья? – спросила я Гришу.

Она обернулась и выудила из-за спины пластиковый треугольник с оставшимся сандвичем.

Гриша – моя спасительница…

Мы познакомились год назад. Еще на пятом курсе я поняла, что без минимального влияния не обойдусь. Не просто не пробьюсь, а тупо – не выживу. Я не гнушалась влиять на кого-то по мелочам. Я приняла все, чем была наделена. Хотя, с какой целью мне была дарована способность влиять, я не понимала.

Дело было в одном из московских ночных баров. Это как необходимость слямзить шоколадку. Как желание покурить после совещания… Мне нужно было выплеснуть накопившуюся в связках и сочленениях энергию. Мне требовалось движение. Я хотела танцевать. И других планов у меня не было. Но природа – моя природа, моя натура – взяла свое.