Суккуб

Она слушала меня молча, абсолютно не меняясь в лице. В какой-то момент мне показалось, что она вообще не слышит. Я размышляла так: она вроде женщина, она одним взглядом может оградить от ненужного внимания и одним словом – избавить. Подавив желание осведомиться о том, как она меня слышит и понимает ли вообще, я продолжала. В тот зимний вечер я была готова платить ей четвертую часть своего оклада. О том, что он очень скоро и значительно увеличится, я знала наверняка. Но говорить об этом не стоило. Покупать человека на перспективы я не считала честным.

– Я понимаю, что это довольно мало, – прокомментировала я сумму предлагаемого оклада, – и понимаю, что работа необычная. Что-то вроде телохранительницы… Но, если тебе интересно, я буду рада.

– Мне интересно, – сразу ответила она. Тем же тоном. Спокойно-безразличным.

Я не сдержала радостной улыбки. Приподняла подмерзающую ногу.

– Может, в машине продолжим разговор?

– Сама решай… – сказала она и обернулась к товарищам, чтобы сказать: пока, до встречи. С того дня «сама решай…» я слышала чуть ли не каждый день. И каждый раз это скидывание ответственности придавало сил.

Лишь через пару месяцев я спросила: почему «Гриша»?

Полный день мы проводили с ней вместе. Она стала компаньонкой и подругой. Причем так незаметно и стремительно, что я иногда смущалась. Казалось, я не имею права так нагло заполнять ее жизнь, ее личное время (намного дольше, чем восемь рабочих часов в день).

Достав паспорт из набедренной сумки, она протянула мне. Я прочитала раз, прочила второй, соображая. Сдавшись, обернулась к ней. Мы стояли в пробке на третьем кольце. Она сказала: операция по смене пола.

Паспорт гласил: Григорий Валентинович Миронов, 1975 г.р.

Сзади послышался гудок. Я тронулась, пытаясь прийти в себя.

– Так, ты мужчина?

– Похоже, что я мужчина? – спросила Гриша. Я обернулась к ней.

Вообще-то, да, – хотелось сказать. Но я промолчала. Меня мучил лишь один вопрос, и я не смогла сформулировать его иначе:

– Гриша, ты испытываешь сексуальное возбуждение, находясь рядом со мной?

Я почувствовала, что краснею. Я вообще не краснела. Никогда. Возможно, это был первый случай, когда я покраснела.

– А должна? – спросила она спокойно, будто это был обычный рабочий вопрос.

Если мужчина, то должна, думала я. Я так устроена. Я не всегда могу это контролировать. Но, слава богу, если нет. Я обернулась, чувствуя, как горят уши.

– Да или нет?

– Нет, – покачала она головой.

Я кивнула, облегченно выдыхая.

– Почему ты не сменила паспорт?

– Не успела, – пожала она плечами.

2.      Март 2008 года, Косовска-Митровица

Выборы завершились известным всему населению страны за полгода до начала предвыборной компании результатом. Все было прогнозируемо и банально. Выбор был сделан без моего гражданского сознательного участия. Выбор был сделан.

Когда всеми правдами и неправдами я получила направление в Косовска-Митровицу, казалось, жизнь налаживается. Конечно, это кощунство, но я собиралась отработать свою личную «произвольную программу» в каждом из репортажей.

От наблюдения забастовки клонило в сон. Конфликт должен был достигнуть точки кипения, чтобы потом дать возможность себя разрешить. В воздухе пахло гарью. Чувствовалось возбуждение. На следующий после нашего приезда день, шестнадцатого марта сербы захватили здание суда.

Мне было восемь, когда мы с мамой по телевизору следили за захватом и освобождением Белого дома в Москве. И это – столица великой державы! Глядя на вырывающийся из окон здания правительства черный дым, я еще не понимала, в какой стране живу. Что правильно, а что нет – во втором классе не обсуждали. Более того, это скучно было обсуждать и в третьем классе и в девятом и в одиннадцатом. Во всех замочных скважинах средств массовой информации мы видели насильников, наркоманов, алкоголиков, курильщиков и шлюх. И интерес именно к этим аспектам нашей банальной повседневности подогревался ежесекундно. Думать о происходящем в мире на уровне чуть выше бытовухи нас не учили. Это было нудно, не интересно и нашего ума не касалось. Касаться было не должно.

В те осенние дни, лишь, промелькнула мысль, что в Самаре танков не бывает…

Новостной канал тем и хорош, что у нас только новости. Для выпускницы это было маловероятной удачей, не приложи я совершенно конкретные усилия и определенные способности прямого влияния. Если бы рейтинг Лиды не рос с каждым ее появлением в эфире, шеф выбрал бы «старого солдата» для освещения этих событий. Можно ли сказать, что мне повезло?

Я невесело усмехнулась. Оглянулась на нашего оператора, сказавшего «Хм» укреплениям ООН за стеклом.