Суккуб

– С нашего ночного разговора я пыталась вспомнить причину, по которой скрывала, что мы живем вместе. И не смогла. А нет причины, так чего скрывать?

Он засмеялся, снова качая головой.

– Откуда ты знаешь про невербалику? Ты меня шокировал.

– Ты меня тоже… Два раза в течение пяти минут.

– Мне не нужен Макс. Я не могу тебе объяснить… Просто поверь: то, что ты видел – абсолютно неосознанно.

Мы вышли на улицу. Встретили пару сокурсников. Они приветливо здоровались: Привет, Лид, привет, Марк. Олежек несся от остановки.

– Лидок, у тебя нет с собой «литкора»?

– Нет.

– А у тебя? Очень надо.

– Опомнился, – качнул головой Марк.

Олежек понесся дальше. Я мысленно улыбалась. И улыбалась внешне.

– Это они из-за тебя такие вежливые?

– Угу, – я обернулась, – я облагораживаю любую компанию.

Он снова засмеялся. И снова покачал головой. Сегодня недоумение было его основным состоянием.

– Так, откуда познания в невербалике? – вспомнила я вопрос.

– Лид… – он кинул на меня взгляд, – неужели, не понятно? – я отрицательно качнула головой. – С моими внешними данными это как минимум подспорье в общении с девушками. По крайней мере, ради этого я начал интересоваться этой темой. Кроме того – подспорье в принципе везде, где происходит общение. И учеба, и переговоры по работе в будущем. Да что угодно. Невербальное общение – это полноценный обмен информацией, параллельный с устной речью. И было бы глупо не попытаться понять и не использовать то, что может содействовать в достижении целей.

Я кивнула.

– Давай на даче Новый год встретим, – перевел он тему.

– Давай. Я не буду против, если пригласишь друзей.

– Пожалуй, не приглашу.

Мы игнорировали тему отношений последующие дни так же успешно, как и полгода до этого. Но вечером тридцатого декабря, на даче, когда дом еле-еле успел прогреться и мы, уставшие после разгребания дорожки от калитки к дому, развалились в креслах, он все же заговорил.

Это было под треск камина и блики огня на оконном стекле. Это было под темное нефильтрованное пиво. Это было под гул уставших мышц. Это было под состояние воздушного, немыслимого спокойствия.

– Я хотел отомстить.

Я обернулась, не понимая. Марк не открывал глаз.

– Ты спрашивала о моих мотивах, – пояснил он. – Я хотел отомстить.

Открыв глаза, он смотрел прямо и спокойно. Трудно было понять его чувства.

– За что? – я чувствовала, как кресло уплывает из-под задницы, пол из-под пяток, воздух из-под носа.

– Это ты сделала меня Уродом для них. Уж не знаю, каким влиянием или энергетикой нужно обладать для этого, но определенно это сделала ты.

Я отлепила пальцы от бутылки пива и подобрала ноги. Он смотрел неотрывно, привычно и знакомо.

– Я мог бы похоронить это в памяти, как хоронишь в памяти все неприемлемое и неудобное ты. Но я – не ты, – он помолчал. Я кусала обветренные губы, ожидая продолжения, – я не хочу, чтобы это стояло между нами. Можешь выстроить железобетонные стены между собой и мной, но с моей стороны их не будет.

– Это пьяна лирика, Марк. За что ты хотел отомстить? В чем я виновата?

– Ты помнишь первый курс? Я тебе заранее скажу: ты очень плохо его помнишь. Тебе Моня мое имя напоминала… У меня нормальный слух и зрение. То, что не расслышал, прочел по губам. Есть ли у Урода какое-нибудь еще имя? Что-то такое ты спросила.

Я сглотнула, опуская взгляд.

– Так что я точно знаю: первый семестр ты начисто забыла. Помочь вспомнить?

Мне захотелось уйти. Я поднялась, оглядываясь. Отодвинула ворот свитера, глядя на камин. Поняла, что даже к ближайшей железнодорожной станции или автобусной остановке не найду дорогу. Сняв свитер, положила на диван. Села сама. Лишь бы не находиться напротив него, под прямым взглядом.

– Ну, помоги…

– Мы были дружны. Все мы. Как вы были дружны после того, как слили меня. Даже Винстрим вам показал я. Да, не «красавчег», но поверь: на это всем было посрать. Я не свататься пришел в институт. Что удивительно, тебе было наплевать особенно. Нам было о чем поболтать. Нам и сейчас не скучно. Где-то в это время, перед Новым годом у тебя с желудком что-то было. Гастрит что ли… Вспоминай.

– Да.

– Ты злая ходила. Болел живот. Может у тебя еще какие проблемы были. Я не знаю. Ты шла в библиотеку с Анькой и Галчонком. Я шел вам навстречу.

Я закрыла глаза, ясно вспоминая тот день. Его кто-то окликнул.

– Меня кто-то окликнул.

Он обернулся и врезался в меня. Прямо локтем в желудок. Я взвыла.

– Я обернулся и врезался в тебя. Ты вскрикнула от боли. Наверно попал по больному месту.

Действительно, я была зла. Когда вспышка боли прошла, я процедила что-то вроде: урод… Смотри под ноги…

– Смотри под ноги, урод, ты сказала. Я опешил.

Он растерялся так, что мне стало стыдно, и это разозлило еще сильнее. На его лицо было жалко смотреть. Он изумленно переводил взгляд с меня на девчонок. Мы дружили. До этого момента.

– Я не мог поверить, что ты это произнесла. Твоя Анька засмеялась: Лид, у такого урода как он просто нет иной возможности прикоснуться к тебе. Не серчай, старушка.