Суккуб

С отчима и Дани Верхого, с него самого, попавшего под руку на первом курсе. Марк не перебивал, прижимая к себе до тех пор, пока желание не пересилило любопытство. Благо, впереди у нас было достаточно времени на все.

Когда я сказала, что «взяла отпуск» еще на пару месяцев, Марк решил продолжить дачный сезон. Да, дорога до его офиса отсюда занимала больше времени, но зато я проводила дни на воздухе. В эту неделю пришла повестка в суд: разбиралось дело убийства Гриши. Я и забыла, что будет суд, на котором я должна выступать свидетелем.

В выходные приехал Миша. Мы жарили шашлыки, он делился новостями. Я впервые наблюдала воочию, что их общение действительно не ограничивается «привет» и «пока». С досадой понимала, что никогда не интересовалась друзьями Марка. А ведь он еще в институте кинул мне предположение-упрек в том, что я считаю, что у него вовсе нет друзей. Но это у меня их нет. А потому само понятие несемейного и нерабочего общения для меня малоинтересно. И я в очередной раз переложила свою модель социального поведения на любимого человека. А он был другим. Он всегда оставался собой. Причины же, по которым он не знакомил меня ни с кем, были понятны. И по ходу того, как Марку открывалась вся правда о жене, он убеждался в правильности когда-то принятого решения. Посторонних людей рядом со мной быть не могло.

Днем я снова и снова выискивала и заполняла вероятностные бреши. С помощью Ласкара, охотно отвечающего по всем каналам связи, выстраивала представление о структуре Верховного Суккубата. Удивлялась демократичности организации и верности ее представителей нормам, диктуемым администрацией.

Можно ли соскочить? Что веками удерживает организацию от распада? Ласкар смеялся над моим жаргоном, появившись ночью в скайпе и позвонив.

– Лида, мы себя хоть горшками можем обозвать, но до тех пор, пока нас никто не ставит в печь, остаемся сами собой, – я услышала, как чиркнула спичка. Ласкар затянулся. – Люди с теми или иными способностями кучкуются по принципу схожести талантов и желания применять их в определенных сферах. Наши римские каникулы – это грубые корректировки столь скудных объемов, что сравнить их можно с латанием крыши шалаша в преддверии торнадо. Есть организации с более тонкими задачами, четко прописанными правилами, более широкими моральными рамками и намного превышающие наши возможности в изменении происходящего.

– Что вы имеете в виду? – удивилась я, откинувшись на спинку кресла.

– Только то, что мы не одиноки. В мире немало различных организаций, не упоминаемых в прессе, но так или иначе влияющих на ход вещей или же наблюдающих. Кто-то сильнее, кто-то слабее. Кто-то использует схожие способности, кто-то лишь знания и силу ума. И целостности их способствует именно факт элитарности и не случайности образования. Ты можешь «соскочить», сделав вид, что больше не имеешь отношения к Верховному Суккубату. Вообще к Суккубату – не важно. Ты можешь. Но твои знания и таланты навсегда причисляют тебя к этой братии. Ты своя для них. И я тоже. Я могу сопротивляться, играть против них, но я, – Ласкар сделал паузу, будто не желая произносить это вслух, – я такой же инвертор вожделения. Это изначально исключает меня из числа обывателей снизу и закрывает путь в любую другую группу, как по горизонтали, так и наверх.

– А вы хотели бы?.. – усмехнулась я, понимая, что спровоцировала Ласкара перейти на волнующую его тему.

– Я искал тех, кто понимал бы ошибочность наших действий и желал бы остановить.

– Но не нашли?

– Нашел, – Ласкар замолчал. Я бросила взгляд на Марка, читающего книгу на диване. – Все, на что мне указали, это на предопределенность и неизменность. Самый великолепный пример, если брать за единицу измерения человеческую жизнь – это «Пункт назначения».

Я усмехнулась.

– Да, Лида, да. А потому наши игры особо никому не мешают и не помогают.

– Для чего же тогда мы можем менять? Для чего тогда мы такие, какие есть?

– Мир сломан, детка. Разве ты не видишь?

Я сжала кулак и тихо вздохнула. Именно это я ощущала. Именно это вызывало рыдания, растерянность и страх. Мир сломан, детка. Разве ты не видишь?

– Что ты имеешь в виду? – спросила я ровным голосом. Когда Ласкар засмеялся, поняла, что выдала волнение тем, что перешла на «ты». – Что вы имеете в виду, Ласкар?

– Ты требуешь готовые ответы на незаданные вопросы, Лида.

– Ласкар, перестаньте…

– Я знал одну девушку. Она тоже предпочитала начинать с конца… Если в моих силах сохранить тебе жизнь, я это сделаю. Спокойной ночи.

Стянув наушники и переложив ноутбук с колен на столик, я поднялась. Сказав Марку, что иду подышать воздухом, вышла на улицу.

Мир сломан, детка.

Зачем вы кинули мне это в лицо, Ласкар? Неужели я не могу спрятаться хотя бы от вашей всеохватывающей насмешки? Это все равно что, прыгая на гипсе человека, сообщить ему о сломанной ноге. Подобно тому, как в день бракосочетания застать любимого в постели с подругой. Жестоко, глупо и низко… Я вижу, Ласкар! Я вижу! Но что я сделаю? Я лишь одна из тех, кто не может ничего изменить. Ведь все предопределено!