Суккуб

– Заказывай билеты… – сказать большего не давала душившая злость. Подставлять кого бы то ни было (и прежде всего себя), я не любила.

– У тебя другой соведущий, – сказал Миша.

Я обежала взглядом комнату и нажала отбой.

– Вот и ладненько, – вздохнула успокоено. Хорошо, что в данном вопросе мы солидарны.

10. Октябрь 2009

Подушка под щекой была влажной от слез. Я обнимала ее, лежа на животе. Теплые мягкие пальцы гладили спину: скользили по лопаткам, обнимали шею, царапали позвоночник и спускались к пояснице, отодвигая одеяло. Кожа покрывалась мурашками от удовольствия и холода. Отопление еще не включили, и в железобетонных коробках домов царила атмосфера склепа.

Just do it – зазвонил телефон.

Он поднялся и начал вытаскивать трубку из джинс. Сказал «Алло» и вышел из комнаты. Я слышала невозмутимый голос: он объяснял, где стоит машина, чтобы отогнали. Перед глазами проносились последние часы.

Сначала в зеркале появился желтый Nissan Skyline, прыгающий с полосы на полосу. Я всегда боялась таких, и теперь замерла на своей крайней левой, наблюдая за приближающейся машиной. Мгновение – третья полоса, три машины от меня, следующее – вторая, одна машина передо мной. Визг тормозов и тяжелый удар сердца. Я подумала о ремне безопасности, каким-то третьим или пятым зрением наблюдая, как машину на соседней полосе заносит влево.

Удар пришелся по филейной части моей аудюшки. Притормаживая, я пыталась выровняться. Не зацепить… Движение вокруг замирало. Медленно, без паники водители притормаживали, съезжали с ближайших полос.

– Вы как? – дверь открылась. Я скосила взгляд на мужчину. Руки тряслись крупной дрожью, лицо и грудь болели от удара подушек безопасности. Остального тела я не чувствовала.

Машина стояла поперек дороги, занимая вторую и третью полосу. Метрах в пятидесяти от меня, задом наперед у разделительного бордюра замерло нечто черное. Все опознавательные знаки были смяты. Машина затормозила о бетонный разделитель. Водителем в ней оказался Андрей.

Just do it – он вернулся в комнату, договорив, но телефон зазвонил снова.

– Да… в порядке… На свалку… Повезло? Наверно…

Я закрыла глаза. Мы не можем пострадать, если предусмотрели варианты…

Я подумала, почему мой телефон не звонит? И тут же поняла, что забыла его в машине, он был на зарядке. Сколько время?

– Сколько время? – я приподнялась, разворачиваясь и натягивая одеяло.

– Восьмой час.

Дернув головой, я уставилась в окно, потом на Андрея.

– Вечера.

Он наблюдал от дверного проема, как я поднимаюсь и осматриваюсь по сторонам в поисках одежды.

Ему помогли выбраться чуть раньше, чем мне. Когда я, на ватных ногах, опираясь на руку подоспевшего первым мужчины, выбралась и посмотрела в ту сторону, Андрей замер. На нем, как и на мне, не было ни царапины. Хотя, встряска была та еще. Голова гудела, сердце продолжало бешено колотиться, а дрожь не унималась.

Мы дожидались ГАИ, уже зная наверняка, что будет дальше. Незаметно волнение и дрожь от пережитого трансформировались в волнение и дрожь от его присутствия рядом. А потом, будто скачок… ничего… обморок, а в себя привел его полный недоумения, если не сказать «ужаса» вопрос.

– Кто… это? – он смотрел на заживающие, еще красные следы от пуль.

– Ласкар, – ответила я. – Памятка о нашей встрече.

И до моего вопроса о времени мы не сказали друг другу ни слова.

Застегнув пальто, я остановила взгляд на Андрее. Этого не должно было произойти. И от понимания полного отсутствия вины становилось не по себе.

– Этого не должно было… – попыталась озвучить я свои мысли, но он повел головой и улыбнулся.

– Ты жалеешь?

Не ответив, я отвернулась к двери. Справилась с незнакомыми замками и вышла. У подъезда стояла моя помятая, вызывающая жалость машинка. В коммуникаторе ожидали пропущенные вызовы и сообщения. Включив навигатор, я ждала, пока он загрузится и даст мне представление о месте нахождения. В том, что я доехала сюда за рулем и самостоятельно, уверенности не было.

Золотая карточка настигла меня на записи новогоднего шоу в телецентре. Петь я не умею, поэтому роль досталась исключительно говорливая. Женщина, что передала приглашение, была на удивление невзрачной. Этим она и обратила на себя внимание: кто-то спросил, кто она и что здесь делает.

Восемнадцатое октября.

Я набрала номер Миши.

– Да! – рявкнул он в трубку. – Подождите! – приказал в другую. – Да, Лида!

– На восемнадцатое у нас есть что-нибудь?

Я слышала, как он перелистывает страницы. Какая разница…

– Миш, в ночь на девятнадцатое я буду в Риме. Если что-то срочное, перенеси все на начало и конец дня соответственно. Если нет, освободи мне пару дней.

Непродолжительная пауза…

– Хорошо. Разберусь. Перезвоню. Давай.

Я убрала телефон и устало вздохнула.

Съемки продолжались практически сутки, большую часть которых я просидела за праздничным столиком. Улыбка не отклеивалась от лица даже тогда, когда снимали кадры со звездами. Прилепить обратно, сползи она нечаянно, у меня бы не получилось. Это был второй и последний день съемок с моим участием. Точнее, с моим присутствием…