Суккубус

Лаялс достал из кармана сотовый телефон. Он не виделся с человеком, которому хотел позвонить, двадцать пять лет, но тем не менее никогда не выпускал его из вида. Что бы ни произошло в ту далекую ночь, это было его частью. Частью Лаялса. Священник, женщина, младенец. Семья Маккейнов хранила много секретов, но этот секрет казался Лаялсу самым страшным. Секрет был его частью, и он был частью этого секрета. И никакой анализ не мог заглушить боль этого знания. И не было такого наркотика и такой женщины, в объятиях которых можно было бы об этом забыть. Безумие и хаос.

Лаялс достал сигарету и закурил. Рак легких и смерть не страшили его. Не все так просто в этом мире. Бог или Дьявол – неважно – двадцать лет назад Лаялс узнал, что жизнь более многогранна, чем можно это себе представить. Он видел Ад. Он видел ужас, который наполнял своим зловонием темное брюхо ночи. И он знал, что такое страх. Животный, парализующий, пронизывающий до костей страх, от которого невозможно сбежать. И горе тому, кто заглянет в эту бездонную пасть, потому что у нее нет дна. Стоит лишь однажды опустить глаза, и ты будешь вглядываться в нее вечно. Ад или Рай, бог или дьявол – Лаялс видел лишь мрак и пустоту. Но там была жизнь. Вернее не жизнь, а существование. Как существует ребенок в утробе матери. Ребенок, который рано или поздно должен увидеть свет и вдохнуть воздух. Ребенок, который должен родиться… Так же и тьма. Она разражается своими созданиями. Дети тьмы. Дети мрака и хаоса. Они пьют молоко пустоты и играют среди тысячи мертвых тел… И если таков был ад, то где-то там должен был быть и рай. Где светит теплое солнце. Где синие волны лижут желтый песок. Где дети смеются, запуская в небо воздушные шары. Где так прекрасно, что хочется остаться навсегда… Да. Лаялс верил, что такое место где-то есть. Верил двадцать пять лет, но сейчас впервые понял, что нашел его. Маленькая, голубая планета, сфотографированная с космического корабля. Жизнь в безбрежных потоках мрака и пустоты. И если смотреть оттуда, из космоса, то за облаками и есть рай – наша жизнь.

– Где же ты, Рем? – шептал Лаялс, слушая телефонные гудки. – Где же ты, мой старый друг?

* * *

Фэй приехала в начале десятого. Тэмми крепко обняла ее, зарывшись лицом в копну светлых волос подруги.

– Спасибо, что не бросила, – прошептала она ей на ухо.

Фэй улыбнулась и нежно погладила Тэмми по щеке. Они прошли в гостиную. Включили телевизор.

– Не понимаю, как Кристин может быть такой бесчувственной?! – пожаловалась Тэмми на свою сестру.

– Думаю, у нее своих проблем выше крыши, чтобы влезать ещё и в твои. Знаешь Роя?

– Парня Кристин?

– Слышала о его сестре?

– Разве у него есть сестра?

– Представь себе.

– Всегда думала, что он неудачник, который живет в машине и болтает о лучшей жизни.

– Так оно и есть.

– А что сестра?

– Слышала, что она пошла по стопам своей матери.

Тэмми поморщилась.

– Вот такая вот у тебя скоро будет родня, – подмигнула ей Фэй.

– Не думаю, что моя сестра выйдет за этого неудачника.

– Будь у нее нормальный отец…

– Чем тебе не нравится мой отец?

– Вот именно, Тэмми. Твой.

– Ах, ты об этом…

Они замолчали. За окном начиналась ночь.

* * *

Рой вел старенький форд, постоянно превышая ограничения скорости. Зеленый на перекрестке сменился на красный, но не убедил его остановиться. Загудели клаксоны, заскрипела резина. Кристин молчала.

– Гребаная дура! – заорал Рой, проклиная свою сестру. Это был крик отчаяния. Крик безысходности. Вчера редактор "Хот-Ньюс", которому ты лизал зад последние два года, вызывает тебя к себе и говорит, что хочет дать тебе шанс, тот самый шанс, что называют одним из миллиона, а сегодня этот редактор отводит тебя в сторону и говорит, что твоя сестра работает у Боа. – Черт! – Рой вдавил педаль тормоза в пол, избегая столкновения. Идущая впереди машина остановилась, пропуская группу школьников, деловито шагающих через пешеходный переход. Воображение. Рой увидел, как эти дети гибнут под колесами его старого проржавевшего до основания форда. Дрожь охватила его тело. Ладони вспотели. Всегда может быть еще хуже, чем есть. Всегда. Он свернул к обочине и вышел из машины.