Суккубус

– У нас будет ребенок, Джейкоб, – она сказала это до того, как он сорвал с нее одежду. До того, как овладел ее телом. Холодный душ, и страсть шипит, шипит, шипит…

– Кто ты? – он отступил назад. Трезвые мысли. Здравый рассудок.

– Кто я? – Нет. Она не боялась его. – Думаю, ты не захочешь этого знать. – Детство. Странные истории. Очень странные… Дом. Картины… Джейкоб вырос вдали от всего этого. – Я выбрала тебя еще до твоего рождения, мой мальчик. – Себила. Почему его бабка в бреду всегда шептала это имя? Почему он не думал об этом прежде? – Ты всего лишь игрушка, Джейкоб. Инструмент. – Ее улыбка была чудовищной в своей идеальности.

– Чего ты хочешь?

– Того же, что и все.

– Ты не все.

– Я просто люблю детей, Джейкоб. Своих детей.

– Кто ты, черт возьми?! – он схватил ее за плечи. Встряхнул. Еще раз и еще… Мир вздрогнул. Изменился. Стал другим. Чужим. Враждебным.

– Мой маленький Самаэль, – ворковала женщина. – Мой первый муж. Отец моих детей. – Джейкоб чувствовал, как время поворачивает вспять, как проносит его сквозь столетия дикий, безудержный ветер. Он срывает с его костей плоть, дарует новую и снова срывает. Сотни перерождений. Тысячи лиц перед глазами. И боль. Океаны боли. Древняя линия крови, которая ведет его к истокам. Древние города. Древние люди. Древний род. Самаэль! Джейкоб пошатнулся, привыкая к новому телу. Десятки наложниц окружили его. Смуглые, черные, белые, как далекие звезды. Но лишь одна была мила его сердцу. Она танцевала перед ним, извиваясь, словно змея. Дикая, необузданная. Ее невозможно завоевать. Невозможно подчинить. Она как сердце влюбленного, которое покоряется лишь однажды. И Джейкоб чувствует, как дрожит Самаэль. Как предвкушает тот миг, когда его губы коснутся этого тела, когда изнывающий от желания член пронзит ее. Богиня! Они лежат в постели, и мир вокруг сходит с ума. И оживают тени. И извиваясь, ползут к влюбленным. И отдаются им наложницы. И отдают им своих детей, дабы могли они утолить свою жаждущую страсть их кровью. И Ад открывает свои врата…

* * *

Джейкоб очнулся на полу. Мокрый. Бледный. Дени Маккейн. Он возвышался над ним, наблюдая за его пробуждением.

– Я видел Ад, – прошептал Джейкоб.

– Ты видел то, что ты видел, – старик бросил на пол окурок. Затушил ногой. – Поднимайся. Не гоже моему внуку валяться в ногах. Даже в моих.

Он отвел его в дальнюю часть офиса, туда, где шум вечеринки был почти не слышен, а тени господствовали в объятиях мрака, потешаясь над трусливо отступившим светом. Дверь. Темная, лишенная красок. Такая же, как десятки других дверей. Офис. Ночь за окном. Стол. Пара стульев. Женщина. Ее ноги широко раздвинуты и согнуты в коленях. Ее руки упираются в спинку стула. Ее тело поднимается и опадает. Поднимается и опадает. Поднимается и опадает… Мужчина. Он сидит на стуле. Его тело скрыто телом женщины. Видны лишь ноги и член, который с хлюпаньем погружается в женское лоно. Выходит и погружается. Выходит и погружается. Выходит и погружается… И стоны. Женские стоны. Они сливаются с этим хлюпаньем. Сливаются с тяжелым дыханием и тихим поскрипыванием стула.

– Будь осторожен, Лаялс, – говорит женщина. – Теперь внутри меня есть еще одна жизнь. Еще одна. Еще…

– Черт! – Джейкоб закрыл дверь. Замок щелкнул неестественно громко. – Черт!

– Не бойся, – старик достал сигарету. Прикурил. Его морщинистое лицо на мгновение восстало из мрака и снова погрузилось в темноту. – Думаю, она и так знает, что мы здесь. Думаю, она хотела, чтобы мы были здесь. Чтобы видели…

– Чертова сука.

– Хуже, Джейкоб. Намного хуже, – и уже после. В кабинете Старика. После долгой истории семьи Маккейн. После долгой истории дома семьи Леон. – Мы должны остановить это, Джейкоб. – Молчание. – Мы должны остановить ее, внук.

– Она сказала, что ждет от меня ребенка.

– Она заберет у тебя твою жизнь, Джейкоб. Твою власть, твое будущее.

– Не знаю смогу ли я…

– Ты должен, Джейкоб.

– Дядя Билли знает об этом?

– Дядя Билли нашел человека, который поможет тебе.

– А Лаялс? Как быть с ним?

– Он такая же пешка, как и мы.

– Я хочу, чтобы он умер.

– Ты должен простить его.

– Нет.

– Он нужен нам, Джейкоб.

– Он против нас.

– Думаю, я смогу это исправить.

– А если нет?

– Тогда ты его убьешь.

– Я убью его в любом случае.

– Именно этого она от тебя и ждет. Твой крах. Твою потерю контроля над собой. Разве ты не видишь? Она играет с тобой. Она играет со всеми нами.