Суккубы

Однажды ночью городская полиция привезла с собой одного с передозировкой фенциклидина.

— Я могу летать на всём, что может сделать Бог! — сообщил он им, когда они застёгивали на нём смирительную рубашку.

У многих пациентов были религиозные пристрастия. Многие из них были гиперсексуальны, но при этом искренне религиозны, как проститутка, которая «трахалась с Иисусом», или однополярный серийный убийца, которого они привезли из Тайлерсвилля, который заставлял женщин принять Христа как своего спасителя, а затем убивал их, прежде чем они успели передумать.

— Много людей на небесах, которых не было бы там, если бы не я, — хвастался он.

— Бог любит тебя, — повернулась Дон с батончиком Snickers и сказала это Дюку.

— Если Он это делает, скажи Ему, чтобы выпустил меня к чёрту из этой помойки, ты, сучка-психопатка с висячими сиськами. Как насчёт того, чтобы пососать мои яйца?

Дон фыркнула и ушла.

— Пустоголовая!

Эрик снова попробовал позвонить. Нет ответа.

«Где они?» — спросил он себя.

— Видишь, вот откуда я знаю, что я не гей, — анализировал себя Дюк, когда вернулся Эрик. — Эта пустоголовая там? Я мог бы поиметь её прямо на этом столе. Боже, я мог бы разорвать её.

Эрика не нужно было убеждать. Он думал. Дюк был толстым, отвратительным социопатом-разгильдяем с плохими зубами и волосами, похожими на швабру.

«Но он сильный», — подумал Эрик.

Три раза в неделю работники водили всех пациентов второго и третьего классов в спортзал в другом здании. Эрик десять раз видел, как Дюк жал двести пятьдесят фунтов.

«Да, очень сильный», — подумал он.

— Я тут подумал, Дюк, — скрипучим голосом сказал Эрик.

— О чём, педик?

— Ты и я, мы никогда не выберемся отсюда. Наблюдательный совет Грина не разрешит нам выйти на свободу и через сто лет.

— Я знаю это.

Эрик склонился над столом.

— У меня есть кое-что, о чём я должен позаботиться снаружи.

— Что, убить ещё младенцев?

— Я никогда не убивал младенцев. Это была подстава…

— Конечно, педик. Так все говорят, не правда ли? Точно так же, как я никогда не отрубал руки этой шлюшке.

— Ты бы меня послушал, чёрт возьми. Кажется, я знаю, как нам выбраться.

Внезапно Дюк прислушался.

Эрик подвёл Дюка к окну, указал на «барьер безопасности». Территория больницы была окружена высоким забором, но за ним была автостоянка, где персонал и подрядчики парковали свои машины.

— Видишь тот белый фургон? — спросил Эрик. — А рядом пикапы?

Надпись на фургоне гласила: «Король лужаек».

— И что? — заметил Дюк.

— Они газонокосильщики. Я наблюдал за ними. Они приезжают сюда каждое утро в семь тридцать и начинают косить траву. Территория больницы огромная, эти ребята повсюду. Им не нужно входить и выходить через парадные ворота, потому что трейлеры, на которых они тянут свои газонокосилки, слишком велики. Вон там, за теми деревьями, служебные ворота. Если мы сможем выбраться через эти ворота, мы сможем выехать через главный вход.

— На чём? На ковре-самолёте?

— На одном из их пикапов. Видишь все эти машины, припаркованные рядом с фургоном? Они принадлежат им.

— Хорошо. Продолжай говорить.

— В одиннадцать тридцать начинаются перерывы на обед. Они делают перерыв на обед в четыре смены, по три за раз. На стоянку они попадают через служебные ворота. Начальник должен их выпустить. Он единственный, кто имеет право иметь ключ от служебных ворот. Видишь того парня там? Вот он начальник.

Дюк заглянул в проволочное окно. Несколько рабочих заправляли газонокосилки, которые тянули режущие платформы. Рядом стоял мужчина в комбинезоне. Он был высоким. Широкие плечи и спина. Сучковатый.

— Большой ублюдок, — прокомментировал Дюк.

— Да, но ты тоже.

Дюк продолжал смотреть в окно.

— Я регулярно наблюдал за ним, — проскрежетал Эрик. Было больно просто говорить. — У него распорядок дня. Как я и сказал, перерыв на обед начинается в одиннадцать тридцать. Но в одиннадцать он обедает сам. Он не уходит, как другие, — приносит своё в пакете. Это то, что он делает каждый день в одиннадцать. Он садится у этих деревьев в полном одиночестве и ест свой обед.

Очень медленно Дюк кивнул.

— Никого вокруг нет. Все рабочие всё ещё на территории, косят траву. И этот парень, как я уже сказал, я наблюдал за ним. Он босс, поэтому он первый парень здесь каждое утро в семь тридцать. Он приезжает на этом бело-голубом пикапе Ford прямо сюда. Нам не придётся тратить время на поиски его машины, потому что мы уже знаем.

— Но ворота, служебные ворота. Я даже не вижу их.

— Вот почему это сработает, — ответил Эрик. — Ты не можешь видеть служебные ворота с территории, потому что они находятся за теми деревьями, теми же деревьями, где тот большой парень сидит и обедает каждый день в одиннадцать часов.

— Одиннадцать часов, — пробормотал Дюк.

— Это через час. И знаешь, что мы будем делать через час?

— Что?

— Медперсонал выводит всё наше крыло на улицу для игры в волейбол.

* * *