Сумасшедшие ночи на двоих (СИ)

Метаясь на носочках по всей квартире — ни капли не смущаясь, что она чужая, ибо это как-то само собой выскочило из головы — я все-таки нашла ванную.

«Наконец-таки! — я, облегченно вздохнув, закрыла за собой дверь. — Ладно… Все в порядке, Аму, ведь не может быть все так плохо? Это просто мелкая царапина, которая вряд ли будет видна. — Я старалась успокоить себя, но щека начала больно щипать, и поэтому, закрыв глаза, я встала перед зеркалом, что нависало над умывальником. — Была не была…»

Я открыла глаза и… ужаснулась: красноватые глаза, растрепанные розовые волосы, подбитый с того раза нос, а всю эту картину дополняла царапина, что была почти на всю щеку! Это ж надо так было порезаться! Стыд, позор! Мало мне проблем на мою головушку, так еще эта щека, да и вид у меня, как у мелкой уголовницы! Просто офигеть!

Я торопливо кинула взгляд на одежду и остолбенела. На мне была свободная зеленая футболка с английскими надписями, доходящая мне до бедра, а на низ были одеты так же большие серые спортивные штаны, закатанные мне немного выше колен.

«Ну пиздец… Еще грязи на лице не хватает, и будет точно беспризорница», — я, еще раз взглянув на свою одежду, умыла щеку от крови и, завидев на полочке у умывальника расческу, быстренько расчесала ей свои спутанные локоны.

Впервые в жизни мне стало так хорошо… Но тут в голове промелькнула мысль: «Как я оказалась в этой одежде? Ведь я не переодевалась. Остается только… Твою ж мать!»

Мои глаза наполнились яростью, и захотелось просто придушить этого чертового извращенца! Оторвать его большие лапища и всунуть ему в зад!

Я вздохнула и, на ходу придумывая план мести, поплелась на кухню, чтобы приготовить ему еду и вложить туда какого-нибудь яда, нет, лучше слабительного, чтоб заперся в туалете — пусть помучается часок-другой. Но ведь это не сравнится с тем, что он видел меня голой! И бессовестно переодевал! Я ему устрою «райскую» жизнь!

Радуясь своей «гениальной» идее, поспешила выполнять задуманное. Я отомщу, и мстя моя будет страшна. И пусть каждый это знает!

Быстро добравшись до кухни, я, вне себя пыхтя от злости, все-таки собрала оставшиеся осколки, которыми периодично резалась, но из-за злости боль заглушалась, да и царапины были мелкими. Самое главное, это месть.

Закончив с этим, я взялась за готовку. Да, я умела готовить, конечно, не первоклассно, но все же съедобно.

Я открыла холодильник. Колбасы, сосиски, ветчина, яйца, молоко, кефир. Не плохо.

Решив, что я остановлюсь на блинах, взяла кефир и закрыла холодильник, вскоре принялась шарить по полкам в поисках муки, соды, соли и сахара.

Найдя все ингредиенты и достав из нижнего ящика кастрюлю, вылила туда кефира почти до краев, потом добавила чайную ложку соли и соды, и две столовых ложки сахара. Принялась это все тщательно размешивать.

Вам никогда не говорили, что готовка успокаивает? Нет? Так вот, готовить еду, вымещая всю злость на ней и представляя, что моя «жидкость» — это мозги Тсукиеми, которые в скором времени отправятся к нему в желудок и будут разъедены.

Я немного скривилась, представлять эту картину желудок категорически не хотел, ибо все его содержимое может вылезти наружу, как в том анекдоте про глиста, но через верх.

Когда моя «смесь» начала немного шипеть, я насыпала туда муки, делая тесто достаточно густым, и, так же тщательно размешав, вытерла с щеки тыльной стороной руки кровь, которая уже начала застывать.

«Отлично, осталось только найти сковороду, подсолнечное масло и чистую тряпку», — я помыла вновь руки и принялась шарить по нижним ящикам. И вот, вуаля! Сковорода с маслом нашлись, причем эта самая сковородка была то, что надо — не пригорающая.

Обрадовавшись, я запалила огонь на плите и, налив немного масла на сковороду, поставила ее на газовую зажженную плиту.

Тряпку найти было посложнее, поэтому, отрезав кухонным ножом немного полотенца — надеюсь, Икуто не обидится – положила рядом с собой.

А зачем мне тряпка? Сейчас узнаете.

Я взяла бутылку с подсолнечным маслом и налила ее на, как мне казалось, чистую тряпку. И, подождав, пока блин обжарится с одной стороны, перевернула его на другую.

«Интересно, а есть ли тут у него слабительное?» — я сняла блин со сковородки и, положив его на заготовленную тарелку, намазала дно этой сковородки этой самой тряпкой с маслом. Потом влила черпаком тесто и принялась водить им по всему периметру, «размазывая» блин по всей сковороде.

«Ладно… если нет слабительного, то придется найти шкаф с его вещами и вырезать во всех трусах огромные дыры между ног», — я вздохнула, представляя Икуто в таких трусах, но тут же покраснела.

«О чем я думаю?»

Я сняла блин и налила жариться новый.

«Я точно сошла с ума, — я, тяжело вздохнув, помассировала виски. — Интересно… а у него большой?»

Я стукнула себя по щеке, прогоняя эти идиотские мысли. Да что это такое?!

Спустя тридцать блинов в дверном проеме показался сам Тсукиеми Икуто, который растерянно смотрел на меня и периодично моргал, будто не веря своим глазам, что перед ним была именно я, а не кто-то другой.