Сумеречное сердце

– Не все вампиры выживают после убийства своего создателя, – объяснил Ник, отирая пот с висков. – Но этот путь – их единственная возможность снова стать человеком. Для обратного превращения нужно несколько составляющих. Но главное – чтобы вампир сам к этому стремился. Большая часть моей работы была направлена на то, чтобы заставить тебя полюбить человеческую жизнь, чтобы ты захотела вернуться. Люди и нелюди, которых мы встретили, все мои друзья. Кроме, пожалуй, Петра Дракона. Фарэл, клан молодых вампиров, оборотни из племени Гайдахан, Леон Карро – все они были посвящены в миссию и согласились помочь. Помочь вернуть тебе человеческие чувства, которые побороли бы зов крови. Бал у Петра Дракона был очень тяжелым испытанием: ты должна была спасти жизнь невинной. В замке Леона ты испытала предательство и вмешалась в несправедливость, устранив ее. Самая сложная задача оказалась у Гайды: она должна была заставить тебя ревновать и подтолкнуть к убийству Кройна. Вторая часть рецепта в том, что превращенный должен сам уничтожить своего создателя. При этом он тоже может умереть – с гарантией почти в сто процентов. Чтобы выжить, необходим помощник, желательно некромант. Воскрешение из мертвых – это по моей части, хотя возвращение вампиру человеческой сущности – не одно и то же, что оживление мертвеца. На вторую неделю я думал, что тебя потерял, но ты выкарабкалась.

– Та близость, что у нас не состоялась, тоже была частью «лечения»? – в лоб спросила Эсмина, заставив Ника покраснеть до ушей. Он ожидал какого угодно вопроса, но только не этого.

Колдун, так ладно объяснявший нюансы обратного превращения, вдруг стал неразборчиво мямлить:

– Ну… там… всякое бывает… сама понимаешь, правда?

– Ты хотел проверить, что зов крови сильнее зова плоти? – пришла ему на выручку Эсмина.

– Да! – Ник кивнул так энергично и поспешно, что ей показалось, будто у него отвалится голова.

– Плохая проверка была, – не стала она его жалеть. – При таком подходе даже не-вампир выбрал бы кровь.

На Ника было жалко смотреть, и Эсмина смягчилась. С момента пробуждения привычные злость и раздражение, сопровождавшие ее постоянно, исчезли. Хотелось есть и пить, но в целом она чувствовала себя умиротворенно.

– Говоришь, муж Гайды разрешил тебе приставать к ней? – Эсмина хотела прийти колдуну на выручку, но вопрос снова получился провокационным, и она уточнила: – И что-то там с мужским населением оборотней было напутано.

– Мужчин мы уговорили спрятаться. – Ник сглотнул. – Ты даже не представляешь, каких трудов это стоило. Переговоры вел Остин, который мотался от деревни к нам, пока мы шли. А так как он из другого вида оборотней, то одно время я думал, что все сорвется.

– Плохой из тебя сценарист, – вынесла вердикт Эсмина. – Чтобы заставить меня ревновать, вовсе не обязательно было переться к оборотням.

– Так ты ко мне неравнодушна?

На этот раз пришел черед Эсмины краснеть и выворачиваться. Оказывается, колдун тоже умел задавать неудобные вопросы.

– С Фарэлом, молодыми вампирами, Петром, Леоном и Гайдой более-менее понятно, – сказала она, сделав вид, что не расслышала. – А что должна была дать мне Уилли? Разбудить материнские чувства? Тогда это жестоко, потому что она – привидение. И зачем ты привез меня в это место? Хотя постой. Ответь на самый главный вопрос. Зачем все это было нужно тебе? Сколько ты сказал? Полжизни? Зачем ты потратил на меня столько времени? И почему ты не пришел, скажем, на две недели раньше? Я едва не сдохла от голода в Млыве. Проклятие, случайно, не часть твоего плана?

Эсмина нехорошо прищурилась, но, видя, что на них во все глаза смотрит Уилли, смягчилась. Привидение или нет, но для нее Уилли теперь всегда будет маленькой девочкой, которая вернула ее к жизни. Что бы там ни говорил Ник, но человеком Эсмина захотела стать именно благодаря ей. И не нужны были всякие Фарэлы, Гайды и прочие. Достаточно было привести одну Уилли.

Но, как выяснилось, Ник девочку не приводил.