Сумеречный город

Риша шла по улице вдоль городской стены и остановилась, только когда увидела над одной из дверей деревянную вывеску с вырезанным на ней цветком. Цветок был отдаленно похож на розу, а краска после нескольких зим на улице поблекла и облезла.

Флорист?

В витрине были выставлены вазы и кашпо с ярким тысячелистником, бордовым барбарисом и сердцелистной тиареллой.

И с розами – белыми, розовыми, красными. Все крепкие, на пике цветения. Черных не было.

На двери висел венок из календулы и благородного лавра с вплетенными маленькими колокольчиками.

Погребальные венки предназначены для удержания духов снаружи… или внутри. Этот венок был не из дома Вакара. Риша слишком хорошо знала манеру плетения матери и сразу это поняла.

Она открыла дверь. Тихо звякнули колокольчики. Риша вдохнула сладковатый, с нотками свежести аромат и огляделась.

В лавке было тихо и благодаря городской стене несколько сумрачно. Сначала Рише даже показалось, что, кроме нее, там никого нет, но потом она увидела, как за прилавком выпрямился худой долговязый мужчина.

Он с притворным безразличием оглядел Ришу и вежливо поинтересовался:

– Я могу чем-нибудь вам помочь? Если нужны букеты на похороны, у нас есть особое предложение.

Риша молча достала из кармана черную розу.

Мужчина кивнул и вышел из-за прилавка.

Риша погладила заточенные осколки костей в кармане и приготовилась метнуть их в глаза мужчине, если тот вздумает дернуться в ее сторону.

Чем дольше она контактировала с этими костями, тем острее чувствовала духов, с которыми они были связаны, слышала слабое эхо насилия, горя и болезней.

Хозяин лавки открыл заднюю дверь и жестом пригласил посетительницу пройти внутрь.

Риша с опаской прошла мимо него в подсобное помещение, заставленное терракотовыми вазонами и мешками с удобрениями. На крючках над рабочим столом висели садовые инструменты, на самом столе лежали большие ножницы.

Хозяин кашлянул и указал на люк в полу, подпертый совком. В щель виднелись первые ступени лестницы.

Риша спускалась медленно, ступеньки громко скрипели под ногами – видимо, пересохли за много лет. Сначала с лестницы был виден только небольшой участок каменного пола. Он постепенно увеличивался, и с нижних ступеней она уже видела просторную квадратную комнату и старинный бордовый ковер на полу.

В комнате пахло плесенью, землей и еще чем-то неприятным, но хорошо знакомым.

Смертью.

В подвале находились четверо. Трое сидели на табуретах, еще один расхаживал туда-сюда.

Тот, который расхаживал, остановился и посмотрел на Ришу снизу вверх.

Это был тот самый человек, которого она видела в некрополе. Он улыбнулся, и возле его глаз появились тонкие морщинки.

– Ты нас нашла.

Одна из Неупокоенных – невысокая женщина с широкими скулами – встала и, поигрывая мускулами, пару раз сжала и разжала кулаки, как будто готовилась к драке.

– Спокойно, Нат, – сказал молодой человек.

– Не поняла, мы что теперь, всем подряд выдаем наши имена? – огрызнулась его партнерша.

Риша узнала ее хрипловатый голос. Эта женщина назвала ее в некрополе «отпрыском богов».

– Официально мы еще не представились. – Молодой человек поклонился Рише. – Зови меня Джас. А это жизнерадостное создание – Натцуми.

Риша молчала. Остальные Неупокоенные с интересом наблюдали за происходящим, но представляться гостье не спешили.

Их лидер протянул Рише руку в перчатке.

Риша заставила себя выпустить осколки и, положив руку на его раскрытую ладонь, спустилась с последних трех ступенек.

Натцуми хмыкнула.

– Я бы хотела прояснить один момент, – сказала Риша и бросила к ногам молодого человека черную розу. – Я здесь только для того, чтобы получить ответы, не более.

– Мы в состоянии удовлетворить твое пожелание. – Джас приподнял тонкую бровь. – Но сначала…

Джас опустился на колени. От неожиданности Риша отступила на шаг, а он прикоснулся лбом к полу и распростер руки в стороны. Это был традиционный для паритвианцев жест уважения… или раскаяния.

Остальные Неупокоенные встали с табуретов и склонили головы. Натцуми тоже, – правда, при этом она так и держала руки скрещенными на груди.

– Не хватит слов, чтобы выразить, как мы сожалеем о случившемся, – не поднимая головы, сказал Джас. – Мы знали, что наши методы сопряжены с риском и могут привести к непреднамеренному ущербу, но забирать человеческие жизни не входило в наши планы. Однако смерти последовали, и нам до конца жизни нести эту ношу.

В традиции Паритви тот, кто падал ниц, не мог встать, пока тот, кого он молил о прощении, не прикоснется к его затылку.

Но Риша не двигалась с места и молчала.

Джас понял, что она не желает демонстрировать прощение подобным образом, вздохнул и медленно встал на ноги.

– Мы понимаем, что наши методы не соответствуют общепринятым традициям и тебе не по душе.

Общепринятым традициям? Да они нарушили все принципы и правила, которые отец с детства приучал ее соблюдать! От злости закололо ладони, один из осколков у нее в кармане чуть подпрыгнул.

– Вы подвергаете людей смертельной опасности, сами рискуете, и все потому, что хотите называть себя некромантами, – медленно сказала Риша.