Сумеречный город

– Если портал сделан для Остиума, он станет воротами, через которые в город хлынут демоны. Леззаро предупреждал ее об этом, угрожал, что не допустит ее появления на Ночи богов, а она… она…

Силуэт Данте начал мерцать, окна у них над головами разбились. Он схватил Брайли за руку и утащил ее из-под шквала сыплющихся осколков на край сна.

– Она хочет единолично завладеть этим фулкрумом! – успел крикнуть Данте. – Останови ее!

А потом темнота поглотила его и оставшуюся часть библиотеки.

– Данте! – закричала Таисия и резко села на кровати с вытянутой вперед рукой.

Она поняла, что вернулась в свое тело, только когда почувствовала, как ей тяжело дышать.

Рядом, обхватив голову руками, сидела Брайли.

Таисия прикоснулась к ее плечу, но сестра отбросила ее руку.

– О чем вы там говорили? Тетя Камилла, ритуал, демоны… Это вы с ним замышляли?

– Би…

– Расскажи мне, – потребовала Брайли. – Не увиливай, сейчас расскажи.

Таисия встала с кровати. Ноги еле держали, кружилась голова, реальность не ощущалась как реальность, будто какая-то ее часть еще не выбралась из сна Данте.

«Она хочет единолично завладеть этим фулкрумом».

Почему? Почему тетя ее обманывала? Зачем морочила голову?

– Прошу тебя, пожалуйста, – шепотом попросила Брайли. – Если Данте прав и тетя Камилла виновна в смерти прелата Леззаро… – У нее сорвался голос, она сжала в кулаках ворот ночной рубашки. – Тогда мы должны это доказать. Мы можем очистить его имя и твое.

Таисия ухватилась за край комода, но старательно избегала смотреть в подвешенное над ним зеркало. Вместо этого она посмотрела на маленькую баночку с помадой, которой красила губы перед торжеством во дворце. Кончики ее пальцев на фоне темного дерева казались почти белыми.

– Но ты бегаешь по городу, как самая обычная преступница, и делаешь все только хуже, – продолжила Брайли отрывистым и хриплым от злости голосом. – Ты на все пойдешь, лишь бы избежать ответственности, верно?

Таисия с трудом стояла на ногах, сердце билось у самого горла, а в ушах гудело так, будто она бросилась с отвесной скалы и ничто не могло остановить ее падение.

И она медленно и тихо начала рассказывать.

Рассказала сестре о ритуале, о рабочем кабинете Данте, о встрече с Леззаро, о попытке убедить остальных наследников помочь сломать барьеры.

– Это была идея Данте. Если дома снимут Запечатывание и так спасут наш мир, мы сможем упразднить монархию и создать парламент, которым будут управлять дома. В Ваеге слишком многое зависит от благочестия. Бедные становятся беднее, а богатые богатеют. Люди из иных миров живут в постоянной опасности.

Таисия вспомнила рейд в квартале Ноктус, вспомнила, как кричала перепуганная до смерти Наэла.

– Фердинанда на самом деле не заботит, как и чем живут люди. Его волнует только его образ и то, как бы воздержаться от трудного выбора, чтобы защитить свое якобы унаследованное право именоваться Святым Королем. Но Данте был убежден, что Ваега достойна лучшего. Мы все заслуживаем лучшего. Нам нужно правительство, которое будет работать независимо от воли богов, правительство, которое будет служить народу, выполнять его волю и сделает все, чтобы его защитить.

Брайли медленно встала с кровати. При тусклом свете свечи на прикроватном столике она была похожа на духа из некрополя, который ищет то ли примирения, то ли отмщения.

– Таисия! – В ее голосе было столько боли, что у Таисии сжалось сердце. – Ты… ты убила дона Солера. И дона Дамари. Это была ты.

Таисия закрыла глаза.

Она все еще падала с той скалы и понимала, что финал будет кровавым. Кровавым и страшным.

– Я понимаю, это выглядит не очень хорошо, но я сделала это, чтобы защитить нашу семью. Чтобы защитить тебя.

– Не смей так говорить! Чем ты в таком случае лучше тети Камиллы?

Это было как удар под дых.

Таисия сделала все это, потому что считала справедливым. И лгала она только потому, что это было необходимо.

Очевидно, она сама не до конца понимала, сколько у них с тетей общего.

– Я все исправлю, обещаю! – Таисия порывисто потянулась к сестре.

Но та от нее отшатнулась:

– Нет, это я все исправлю. Я расскажу маме о Камилле.

– Но что вы сможете сделать? Стражники не выпустят вас с виллы.

– Мы что-нибудь придумаем. А ты… ты просто уходи, пока тебя не поймали. Не усложняй, все и так хуже некуда.

Брайли вышла из комнаты. Таисия не стала ее останавливать.

Небо подсвечивали первые лучи рассвета. Что-то ядовитое, как змея, извиваясь, ползло по ее костям и сухожилиям, оставляло после себя грязные пятна, совсем как на стене под балконом, где раньше были шпалеры.

«Ты носишь маски, – однажды сказал ей Николас. – Что будешь делать, когда их лишишься? Кем тогда станешь?»

Таисия наконец посмотрела на свое отражение в зеркале над комодом, но не увидела там героиню, или бунтарку, или ту, кто понимает, что такое власть. Она увидела лгунью и трусливую предательницу.

Скрипнув зубами, она схватила баночку с помадой и запустила в зеркало. Баночка превратилась в осколки – совсем как ее планы. Как сердце ее младшей сестры.

VIII