Сумеречный город

Как я и рассчитывал, привратники не стали задавать лишних вопросов. Увидели, что дочь наместника в сопровождении двух наемников, то есть меня и Громбакха, выезжает из южных ворот, и только проводили ее жестом глубокой покорности. Стражников даже не смутили две затянутые дерюгой телеги и то, что их окружала прозрачная ясность. Они смотрели на нее с безразличием. Никто и не подумал проверять содержимое телег; между тем в обычных мешках вместо овощей там лежали Тенуин, Теор и двадцать два фаита. Должно быть, привратники решили, что дочь наместника нашла способ избавиться от тумана и теперь ехала испытать его на ближайших полях. Это было не так уж далеко от правды. Но, возможно, они и раньше видели подобное явление – ведь немало фаитов, убегая от людей Зельгарда, пряталось во мгле, искало спасения за стенами Багульдина.

Поначалу поездка проходила спокойно. Было непривычно ехать через туман и при этом не испытывать все присущие ему странности. Мы будто сели в спасательные лодки, отчалили от последнего берега и теперь неторопливо плыли по затаенным водам.

Первая телега не уходила от нас дальше чем на десять шагов. Там лежали Громбакх и одиннадцать фаитов. На запряжной паре сидели Теор и Миалинта. Дочь наместника указывала путь. Ехали не спеша, всматриваясь в брусчатку Полевой дороги и прислушиваясь к тому, как вокруг шевелится туман.

На второй телеге со мной отправились Тенуин, двойники близнецов и еще девять фаитов – один из них вел лошадей. Скамеек здесь не было, поэтому приходилось полулежать, спиной упираясь в деревянный бортик, а рукой цепляясь за невысокие металлические шесты, к которым обычно крепился дождевой навес.

Вокруг телег поднимался купол ясности: от брусчатки до целой сажени над нашими головами. Стенки купола в движении колыхались, оседали складками, иногда пропускали слабое, быстро испарявшееся облако тумана. Мы словно ехали в огромном мыльном пузыре с мутными, гибкими границами, которые к тому же переливались всеми оттенками серого. Купол первой телеги соединялся с нашим короткой перемычкой. Иногда она обрывалась, и нас ненадолго разделяла прослойка тумана, однако вреда это не приносило.

Мгла едва пропускала солнечные лучи, под куполами было светло, как в обычное летнее утро. Такой светящийся пузырь наверняка просматривался даже с большого расстояния.

Нас сопровождал неожиданный спутник. Лечавка. Пес, который выбежал из сумеречного дома взамен Эрину. Лечавка не могла приблизиться к телеге из-за купола ясности, но держалась на самой границе, лишь изредка отбегала на пару локтей и растворялась в тумане. Беззвучно лаяла, если видела, что я за ней наблюдаю, начинала игриво бросаться вперед, упираться лапами в землю, затем кидалась назад, оббегала телегу сзади, чтобы вновь показаться уже с другой стороны.

Вскоре выяснилось, что в нашей телеге лечавку видят все, кроме Тенуина. Это меня озадачило. Даже не верилось, что следопыт при своем остром зрении не может разглядеть собаку. Позже он признал, что замечает слабые искажения тумана, но не видит, чем они вызваны.

При первой возможности я показал лечавку тем, кто ехал в первой телеге, но ни Громбакх, ни Теор, ни Миалинта не рассмотрели за куполом ни пса, ни даже искажений тумана. Все это было очень странно, и я решил больше не упоминать лечавку. Старался даже не смотреть в ее сторону, что бы она там ни вытворяла. Получалось, что, кроме меня, пса видели только фаиты. Сомнительная компания.

Следопыт еще долго смотрел на меня, будто ждал объяснений. Его капюшон был высоко поднят на макушку, обнажал почти все лицо, и я уже несколько раз замечал в глазах Тенуина отблеск пурпурной пленки. Третье веко варнаатов. Было непонятно, зачем он использует его, когда смотрит на меня. Чтобы как-то развеять неожиданное напряжение, я стал расспрашивать следопыта об охотнике:

– Это правда, что Громбакх не убивает людей?

Тенуин ответил не сразу. Мой вопрос явно отвлек его от каких-то вязких мыслей.

– Правда.

– Даже тех, кто на него нападает? – с сомнением усмехнулся я.

– Да.

Следопыт сдвинул капюшон вперед и чуть наклонил голову. Теперь его лицо было полностью спрятано в тени. Виднелся только белый, как алонная глина, подбородок.

После того как близнецы поддержали мою просьбу, Тенуин согласился рассказать историю охотника. Оказалось, что он родился в Матриандире – главном городе Восточных Земель, построенном недалеко от границы с Лощинами Эридиуса. В десять лет Громбакх с родителями и младшей сестрой переехал в небольшое село Нальта – на правом берегу Амунандакана, в сотне верст от Луавара, старинной вотчины ойгуров.

Село принадлежало книжнику Целусу из рода Миардила – одному из тех, чьи предки в свое время работали в Мактдобуре. Сельчане Нальты охотились, пасли скот и даже выращивали хлопок. Жизнь была трудной, но никто не жаловался, книжник никогда не спрашивал сверх меры.

Все изменил набег магульдинцев.

– Магульдинцы? – переспросил я у Тенуина.

– Разбойники из Ничейных земель, – вмешался Швик.

– Наследники красного легиона, – пояснил Шверк.