Сумерки Бога, или Кухонные астронавты

– Сегодня приехала на работу пораньше, пробок не было, – рассказывала Оксана, – и в лифте встретила Рэмбо. Он вообще любит припереться спозаранку. Стала свидетелем того, как он входит в офис – весь раздулся, подходит к ресепшен и рокочет: «Привет, девчата! Как жизнь молодая? Чё такая грустная, Маруся?». А они хихикают и глазами хлопают в ответ: «Ой, здравствуйте, Андрей Валерьевич, ой, хи-хи-хи!» Кринж какой-то, как сказал бы Егор.

– В доминантного лидера играют вдвоем, – ответил я. – Он знает, что людям приятно начальственное панибратство, в традиционной культуре это воспринимается, как поощрение. Хорошо еще, что по задницам их не шлепает покровительственно.

– Может, и шлепает, не удивлюсь. Меня как-то назвал на совещании Ксюшей. Получил в ответ Андрюху и отполз весь красный. Теперь юродствует и обращается исключительно по имени-отчеству, что не мешает периодически отпускать замечания вроде «это чисто по-женски» и прочее в том же духе.

– Можете сказать ему в следующий раз, что своим мужским доминированием он обязан тому, что гораздо менее ценен с точки зрения биологии, чем женщина. Как известно, чтобы вид выжил, достаточно всего одной мужской особи на десяток и более женщин; а вот если случится наоборот, то выжить получится вряд ли. Поэтому на протяжении нескольких сотен тысяч лет, исходя исключительно из рациональных мотивов, мужчины выполняли всю самую опасную и тяжелую работу. Это закрепилось в генетике и сформировало данные к физическому превосходству, реализованном в функции воина; с развитием патриархально-военной культуры опасность и риск поэтизировались, а социальный прогресс в рамках консервативной парадигмы привел к тому, что мужчины стали делать не только трудную и опасную, но и вообще почти любую работу, что надолго закрепило их общественную доминанту. Но сути дело это не меняет: ваш Рэмбо и сегодня во всех смыслах куда менее ценен для популяции, чем вы.

«8. Власть всегда была связана с сексуальным насилием, это ее обязательный атрибут. Насилие над женщинами в захваченных городах в культуре военных элит; право первой ночи и произвольного выбора для элит политических; демонстрация сексуальной власти над подчиненными и готовности распространить ее на всех встречных и поперечных. Эта характерная черта, как и многие, имеет истоком древнейшие традиции аграрной культуры, когда половая потенция лидера являлась индикатором его состоятельности и была непосредственно связана с урожаем: так, например, в артуровском эпосе раненый копьем в интимное место король стал причиной множества неурожайных лет для своей страны.

Привычная для офисных клерков метафора наказания за ошибки в корпоративной среде также связана с сексуальным насилием. Впрочем, готовность вынести регулярное изнасилование, как правило, вознаграждается: сигаретами, тушенкой, квартирой в центре Москвы, внеочередным званием или билетами на хоккей в VIP-ложу. В этом случае насилие является извращенной формой любви: не зря политические диктаторы зачастую воспринимают свою страну как возлюбленную красавицу, которую не отдают, отказов от которой не принимают и насилуют исключительно единолично».

– Наш Рэмбо, когда еще не нарвался, спрашивал у меня, замужем я или нет, – смеялась Оксана. – Я за столом сидела, а он нагнулся так, поближе, и поинтересовался, едва ли не интимным шепотом, при этом чуть своим одеколоном не задушил – знаете, есть манера такая, выливать на себя сразу по полфлакона. Брр! Интересно, что бы он сделал, если бы я сказала, что нет, не замужем, и вообще, не прочь?

– Перепугался бы, – предположил я. – Или был бы как минимум всерьез озадачен. Это же просто ритуальные танцы, а не реальное намерение чего-то добиться.