Сумерки Бога, или Кухонные астронавты

Обнаружив пропажу матроса, морской капитан может вернуться назад и прочесывать океанскую гладь с неплохим шансом спасти бедолагу; успех предприятия будет зависеть от непогоды, течений, акул и выносливости незадачливого моряка. Ну, и времени, разумеется. После того, как Акико и Юкико отстыковали командный блок от корабля, «Эволюция» продолжала идти вперед с маршевой скоростью в 0,92с, покрыв за три часа расстояние, примерно равное пути от Земли до Урана, может, чуть больше. Если бы отсоединение первой палубы было случайным, то, благодаря ускорению, она продолжала бы нестись рядом со звездолетом, но случайности не было, а значит, сестры Сато могли задействовать на полную мощность компенсаторы и воспользоваться двигателями малой тяги, что давало возможность потеряться в сферическом объеме пространства, равного примерно двум третям солнечной системы. В таком масштабе восьмидесятиметровый командный отсек не был не то, что одиноким матросом посреди океана – он был меньше самой малой песчинки, погружающейся в его бездонную глубину.

Тем не менее Зойка экстренно сбросила скорость до 0,61с, а я развернул «Эволюцию» по широкой дуге, пока Эшли рассчитывала новую постоянную курса с тем, чтобы звездолет описывал круги по условной поверхности сферы диаметром в 20 астрономических единиц. Она же запустила сканирование области; пропавший командный блок вполне попадал в зону действия прямой радиосвязи и средств локации, к тому же, и пустота войда давала дополнительные надежды: сигналу не могли помешать ни пыль, ни случайные метеориты, ни даже гравитационные искажения – но минуты шли за минутами, а экраны радиолокационного обнаружения оставались пусты.

Сестры Акико и Юкико Сато исчезли в бесконечной непроницаемой тьме.

Через час все собрались в библиотеке.

Мы были астронавтами, повидали немало и еще к большему были готовы, но произошедшее выходило за рамки самых сумрачных ожиданий. Мы не просто потеряли товарищей; от случившегося веяло каким-то стылым безумием, призраками брошенных кораблей, легендами об одержимости, всеми самыми архаическими и темными страхами времен детства цивилизации, притаившимися до поры в подсознании и готовыми вновь обрести силу здесь, в бездне вне времени и пространства, во мраке никогда и нигде. Мы старались игнорировать чудовищно иррациональную суть самого поступка несчастных Акико и Юкико, не думать о том, что сейчас может происходить в безнадежно затерянном в аспидной пустоте командном блоке, превратившемся в одинокую шлюпку, и не представлять, что неизбежно случится дальше. Все молчали; только Лили всхлипнула, взглянув на двух золотых рыбок, плавно двигающихся в зеленоватом сумраке за толстым стеклом. Зойка взяла ее за руку.

– Радиолокационное исследование области не дало результатов, – сказала Эшли. – Тем не менее, мы снизили скорость, встали на круговой курс и будем продолжать поиск, пока…

Она запнулась.

– Пока не будет принято решение, – закончил я.

– Какое решение, кэп? – негромко спросил Ли Вэй.

Я знал, какого ответа он ждет; собственно, его ожидали все. Потеря членов экипажа в космической экспедиции – это однозначное показание к тому, чтобы вернуться домой. И причина тут не в естественных человеческих чувствах, но в основаниях исключительно рациональных: исчезновение или смерть человека – происшествие чрезвычайное, и почти всегда является или следствием системной ошибки, которая не была вовремя ни замечена, ни исправлена, или же обстоятельств непреодолимой силы, которых, опять же, не предвидели, которые не смогли парировать, а может быть, вступили с ними в противоборство и проиграли. Продолжение полета в каждом из перечисленных случаев означает почти неизбежную последующую гибель и других участников экспедиции. Однако то, что случилось с сестрами Сато, было необъяснимо и не следовало ни из гипотетических системных ошибок, ни из столкновения с непреодолимой силой, если только таковой не считать саму беспрецедентную экспедицию к краю Вселенной; с этой точки зрения следовало хотя бы попытаться найти причину произошедшего, а не разворачиваться для моментального бегства. Для меня лично существовало и второе, более важное соображение: вернуться сейчас означало обессмыслить и страшную жертву двух наших товарищей, и все 217 суток тяжелейшего полета через неизвестность. Поэтому я ответил:

– Пока у нас не будет объяснения или хотя бы приемлемой версии случившегося. После этого будем решать, как поступить дальше.

– Что ж, – медленно проговорил Ли Вэй, – в таком случае я снимаю с себя полномочия лидера научной группы. Я допустил потерю двух членов своей команды и не уверен, что смогу уберечь от такой же судьбы остальных. Поэтому я не имею морального права и дальше исполнять лидерской роли.

Он смотрел мне в глаза. Я выдержал взгляд и спокойно сказал:

– Это твое решение, и ты имеешь на него право. Кто станет лидером вместо тебя?

Лили лишь качала головой; Айзек отвернулся, и я только сейчас заметил серебряные нити у него на висках; Айхендорф словно хотел сказать что-то, но удержался, и тогда ты, Нина, ответила: