Сумерки богов

– Я хочу посмотреть на его обитель, – сказала Ульфрун. – Ты знаешь дорогу?

Но Ауда ощетинилась.

– Тяжёлые удары научили меня не вмешиваться в его дела. Но смотри. Вон там – Лейдарстьярна, Путеводная звезда, – она указала на яркую звезду в северном небе. – Держись её…

Ульфрун подняла свою железную руку.

– Проклятье, – пробормотала Ауда и пожевала губу. – Ладно. Идём. Я переправлю тебя туда, но оставаться не стану.

Камни царапали корпус фереринга, когда Гримнир последним взмахом вёсел направил лодку к берегу. Он ничего не сказал по дороге через Скервик, и Диса была благодарна тишине. Она видела огни лагеря крестоносцев, мерцающие на воде, и ей не нравилось, как близко они были к землям Гримнира.

– Халла будет в безопасности, когда тут ползают эти скоты? – Диса кивнула в сторону зарева, находившегося в нескольких милях от них.

Гримнир бросил туда взгляд. Он снял маску и головной убор и оставил их в лодке, когда прыгнул к берегу. Диса последовала за ним.

– Халла? – сказал он. – Таким идиотам её не взять. Шевелись, птичка! У нас не так много времени!

Они побежали. Диса даже не запыхалась, когда четверть часа спустя они добрались до пограничного камня; они не замедлились до самой лощины, где стоял дом, тёмный и зловеще тихий. Но на полпути вниз по тропе, ведущей к болоту, Гримнир остановился. Его спина согнулась вдвое, он повёл носом над землей, как охотящийся волк. Его здоровый глаз горел в темноте, как тлеющий уголёк.

– Нар! – зашипел он. – Я знаю эту вонь!

Диса услышала, как заскрежетала сталь его ножа.

Лес вокруг них испускал невидимую угрозу. Они шли осторожно, Диса следила за тропой у них за спиной. Ничего не произошло, пока они пробирались до тропы из брёвен через болото, а потом до основания лестницы, ведущей к дверям дома. С небес лилось зеленоватое свечение, когда вспыхнуло жуткое северное сияние, закручивая мерцающие занавесы. В этом слабом свете Диса смогла разглядеть знакомый силуэт на верхней площадке лестницы.

– Халла, – сказала она и хотела уже пройти мимо Гримнира.

Но он поднял руку, чтобы сдержать девушку; от его звучного проклятия у неё волосы встали дыбом.

– В чём дело?

– Это не Халла, – рыкнул он. Диса почувствовала исходящие от него волны ненависти – красный гнев, подобный углям в горне. Фигура не двигалась. Гримнир добрался до верха лестницы и поравнялся с ней. Его рука с черными ногтями сжималась и разжималась в бессознательном желании убивать. Он протянул руку с лезвием и похлопал фигуру по плечу плоской стороной своего ножа. Сталь заскрежетала и зазвенела, как от удара о валун.

Диса впервые увидела всё ясно: скорченное каменное изваяние, стоящее лицом к востоку; глаза были отведены, а рука высоко поднята и согнута, будто отражая нападение. Пальцы другой руки были растопырены. Это действительно была не Халла, но когда-то было ею.

Диса пошатнулась, как будто кто-то ударил её в живот. Она упала на колени. Гримнир обошёл каменную троллиху. Он прорычал что-то на своём языке, она не знала, проклятие или молитву; потом шмыгнул носом, вытирая его тыльной стороной ладони.

– Что… что она делала снаружи? – спросила Диса. Гримнир выглядел так, будто хотел наброситься, атаковать и убить; она видела, как из него сыплется череда клятв, призывая страшные силы из тёмных и пустынных мест мира. Девушка видела, как он поклялся о новой мести.

Но Гримнир ничего не сказал. Это потребовало невероятной силы воли, но он просто опустил голову, сплюнул и отвернулся.

– Встань с колен, дрянь, – прорычал он, убирая нож в ножны. – Времени мало.

– Мы её так просто оставим? – По щекам Дисы текли слёзы. Эта смерть ранила её больше Хределя, даже больше Флоки. Мало кто в этом мире был к ней добр, но эта женщина – хоть она и не была ни смертной, ни человеком – была именно такой: доброй. По-настоящему заботливой. – Это неправильно!

Гримнир остановился. Он немного постоял, выпрямив спину, а затем снова повернулся к ней. Когда он заговорил, его голос был похож на шипение змеи.

– Правильно? А что ты сделаешь, идиотка? Отнесёшь её обратно к лодке? Перевезёшь через Скервик и поставишь рядом с драгоценным Вороньим камнем? Фо! – Гримнир схватил её за загривок и рывком поставил на ноги. – Она живёт на этой земле больше шестисот лет! А теперь будет стоять здесь, пока мир не рухнет…

Гримнир замолчал. Его зоркий взгляд зацепился за что-то инородное на земле у ног изваяния. Каштаны. Четыре штуки. Он присел на корточки и собрал их в ладонь. На каждом был знак, руна.

– Что? – спросила Диса. – Что это?

Гримнир потряс каштаны, гадая, что они означают. Их оставила Халла, в этом он не сомневался. Но зачем?

– Ансуз, – пробормотал он, перевернув каштан с буквой А. На другом была буква И. – Исаз. И два Наудиза.

Там было два каштана с буквой Н. А-И-Н-Н? Чушь какая-то.

Гримнир сузил глаза. Он переворачивал один из каштанов, собирая новое слово: Н-А-И-Н. Наинн? Это имя было ему знакомо. Из неизведанных глубин прошлого Гримнира всплыло воспоминание. Дорога Пепла. Двести лет назад. Битва, лязг стали и удары щитов между мирами: