Сумерки человечества

Городок плавно переходил в обыкновенную деревню, со старыми, деревянными, расставленными далеко друг от друга домами, каждый с большим огородом, где выращивалось практически все, что хоть как-то плодоносило в нашем, прямо скажем, не слишком благоприятном климате. Здесь и брать было нечего, поэтому вооруженные отряды мародеров проезжали мимо, а обыкновенные выжившие, одиночки или сбившиеся в небольшие группки, здесь тоже не промышляли, боясь мертвецов, чувствовавших себя очень вольготно в подобных местах. И до заразы тут были одни старики да старухи, только и способные, что копаться в огороде, мертвецы смели их всех, поэтому сейчас на скамейках около старых крылечек, чисто вымытых и покрашенных, но все равно покосившихся от времени, сидели, как в жуткой карикатуре, покусанные старики, пялясь на дорогу невидящим взором, или же медленно прохаживаясь по своим огородам, тяжело переставляя непослушные ступни. На машины они почти не обращали внимания, только некоторые поворачивали вслед грузовикам головы, тихонько подвывая. Зараза чудес не творила, зомби со слабыми мышцами и хрупкими костями, доставшимися от стариков, могли не намного больше, чем и при жизни. Грузовик был для них недосягаемой целью.

Зато с машин по ним иногда стреляли, особенно если мертвец оказывался слишком близко к дороге. Тупо крутя головой, зомби пытался сообразить, что происходит, когда землю и ограду около него начинали врать пули, оставляя овальные следы от попаданий. Грузовики подпрыгивали почти на каждом повороте колеса, проезжая по ухабам давно не ремонтируемой сельской дороги, уже перешедшей из асфальтированной в грунтовую, так что стрельба с такой постоянно дергающейся опоры была неточная. Сами стрелки тоже не отличались меткостью, без всякой экономии рассаживая целые очереди в одного единственного мертвеца и все лишь для того, чтобы промахнуться и даже не задеть назначенную мишень. И почти каждый выстрел сопровождался взрывом хохота и грубым шуток, настолько громких, что даже через брезентовый тент все было отлично слышно.

Ни машин, ни тракторов, ни каких-либо других средств передвижения здесь заметно не было, только на самой окраине кучей металлолома возвышался обгорелый остов грузовика, в нутрии которого еще были различимы обугленные тела людей, перекрученные в самых невероятных позах. Дальше шла однообразная, почти не обработанная равнина, чуть разбавленная лесопосадками, молодыми березами и осинами, пучками выраставшей среди травы высотой человеку по пояс. Дорога петляла по такому травяному ковру как пьяная, словно ее нельзя было проложить ровно. О присутствии человека здесь напоминали старые фонарные столбы, лампы в которых перегорели задолго до того, как первый зомби открыл глаза. Провода, большей части которых не хватало, свисали низко, выгибаясь в длинные дуги, на которых уже сидели птицы. Только не разобрать, нормальные или уже зараженные, проносились мимо размытыми пятнами, исчезая так же быстро, как и появляясь.