Сумерки человечества

Машины остановились под сенью нескольких засохших березок, из-за обвала склона опасно накренившихся и державшихся в шатком равновесии почти параллельно земле. Я, почти убитый тряской, обрадовался даже такой остановке и перемахнул через борт, желая больше всего на свете почувствовать под ногами прочную землю, не раскачивающуюся из стороны в сторону. И тут же угодил обеими ногами в лужу грязи, хлюпнувшую под подошвами. Вдохнув полной грудью всю гамму ароматов весенних цветов и свежей травы, еще не спевшей засохнуть под жарким летним солнцем, отошел чуть в сторону, не мешая вылезать остальным. Наблюдая, как все каратели спускаются с оружием и со всем боезапасом, мысленно похвалил себя за то, что не стал оставлять оружие в кузове. Поправив ремень автомата, перекрутившегося и сейчас давившего на плечо, не стал мешаться со всей этой бандой, не меньше моего радовавшейся возможности вылезти из постоянно дергающегося грузовика, немного прошелся вдоль осыпающейся стены оврага, почти бессознательно отмечая те участки, где легче всего взобраться наверх. Альпинизмом никогда не увлекался, но вполне мог, цепляясь руками и ногами, взобраться по такой стенке на несколько метров. Обернувшись на карательный отряд, рассыпающийся по оврагу, вздохнул, отметая эту мысль. Даже будь я отличным альпинистом, не смог бы влезть наверх прежде, чем меня заметят и выстрелят в спину. В мою сторону уже направлялась парочка бывших зеков, вооруженных тяжелым станковым пулеметом, сейчас разобранным. Один из них, вероятно, главный, нес сам пулемет, нагрузившись запасными коробами с патронами, а второй, пыхтя и едва поспевая за своим товарищем, нес весь станок, взвалил его себе на спину. Не глянув в мою сторону, прошли мимо, направляясь ко въезду в овраг, намереваясь обосновать там огневую позицию. Я даже удивился, зачем столь серьезное охранение, если здесь только притормозили на небольшой перерыв. Пожав плечами и не став лишний раз ломать себе голову, пошел обратно к машинам, справедливо решив, что узнаю там все гораздо быстрее.

Там я почти сразу же убедился, что мои убеждения насчет короткой остановки ложны в самом своем корне. Несколько зеков, поминутно ругаясь друг с другом или все вместе матеря что-то отстраненное, растягивали тент одного из грузовиков, превращая машину в какое-то подобие штабной палатки. Большая часть оставшихся, за исключением отдельной привилегированной группы, уже удобно устроившихся на куче сваленных матрасов, вываленных из первой машины, занималась тем, что растягивала у одной из стенок оврага длинный и широкий тент, натягивая его на пластиковую конструкцию, напоминавшую торговую палатку, только в несколько раз больше. Как я понял, это больше походило на общую спальню, а матрасы должны быть уложены внизу, чтобы все спали внизу не опасаясь дождя. Получается, выезд был даже с расчетом не на один день. Возвращаться обратно мне совершенно не хотелось, но и возможность спать вместе с вповалку дрыхнущими бандитами тоже не вызывала во мне восторга.

А все же интересно, почему обыкновенный налет на группку чудом выживших людей, укрывшихся где-то в глуши, носит столь долгосрочный характер, больше похожий на долговременную, тщательно спланированную операцию? Этот вопрос так меня заинтересовался, что я принялся взглядом разыскивать в общей толпе известного мне Пня, к которому хотя бы было не страшно обратиться. Во всяком случае, при разговоре с ним я не рассчитывал, что он бросится на меня с желанием придушить только за то, что собеседник не из того же тюремного круга, что и сам.