Сумерки Европы

Клемансо и Вильсонъ воплощали двѣ тенденціи мирныхъ переговоровъ, обѣ производныя отъ военнаго времени, обѣ представлявшія продолжающійся раскатъ по инерціи тенденцій военнаго времени: его воинско-насильственныя устремленія и его устремленія идеологическія, обѣ разрушительныя, но по разному, а въ сочетаніи сугубо. Но былъ еще третій среди вершителей мира, не воплощавшій самостоятельнаго устремленія, но можетъ быть именно въ виду этого, игравшій и рѣшающую роль. То былъ Ллойдъ Джорджъ. Этотъ блистательный тактикъ, человѣкъ соединяющій упорство и выдержку своей страны, практическое умѣніе отыскивать конкретный для данной минуты выходъ, съ живостью и подвижностью своего національнаго валійскаго темперамента, доводилъ практицизмъ до импрессіонизма. Онъ нисколько не страдалъ болѣзнью идейной словесности, которой былъ без-надежно пораженъ Вильсонъ, и страна его нисколько не была заинтересована въ поддержкѣ продолжающейся инерціи военнаго разрушенія. Онъ былъ и по личнымъ свойствамъ и въ силу интересовъ своего государства наиболѣе свободнымъ отъ давленія военнаго наслѣдства, наиболѣе приспособленнымъ быстро перестроить свою политику въ соотвѣтствіи съ измѣнившимся положеніемъ, отрѣшиться отъ пріемовъ и словъ, устарѣвшихъ уже съ заключеніемъ перемирія. И дѣйствительно, повидимому благодаря ему, удавалось отыскивать промежуточныя рѣшенія или соединительныя звенья между Клемансо и Вильсономъ, подчасъ удерживать отъ слѣпыхъ устремленій военной реальности или военной идейности; ему удавалось и то и другое использовать въ практическихъ цѣляхъ своей политики. Одинаково свободный отъ задачъ военнаго самообезпеченія и мірового осчастливленія онъ могъ пользоваться и той и другой и могъ и ту и другую приспособлять къ своимъ цѣлямъ. Формулами самоопредѣленія онъ могъ пользоваться для того, чтобы удерживать отъ немедленной аннексіи тѣхъ или иныхъ земель, могъ пользоваться тѣми же формулами и для того, чтобы нужные ему раздѣлы или аннексіи и произвести; могъ сколько угодно расширительно толковать данныя обѣщанія объ ограниченіи возмѣщенія лишь ущербомъ мирному населенію, потому что всѣ эти формулы, какъ и вся военная идейность, сызначала были для него орудіемъ, а не самоцѣнностью. И Вильсонъ отказался и нарушилъ свои принципы; но онъ это дѣлалъ, либо не понимая и не замѣчая, что дѣлаетъ, обойденный болѣе проницательными и умѣлыми противниками, либо не усматривая нарушенія за незнаніемъ предмета, на который распространялъ свои принципы, либо же въ видѣ уступокъ, чтобы спасти принципы для него болѣе важные. Ллойдъ Джорджъ могъ свободно нарушать принципы военной идеологіи, потому что не чувствовалъ себя ими связаннымъ и могъ отказаться отъ нажима военныхъ насилій, потому что въ нихъ не нуждалась его страна. И потому можетъ быть особенно характерно сказывается на немъ, какъ на человѣкѣ свободномъ отъ военной инерціи, что онъ все же ей подчиняется. Конечно, здѣсь дѣйствовала и преемственность высказанныхъ взглядовъ, подобранныхъ людей, еще ненарушенная связанность съ союзниками и сплетенность учрежденій и дѣяній; но здѣсь дѣйствовало и другое. Сейчасъ можно счесть установленнымъ вліяніе, оказанное на мирную политику Ллойдъ Джорджа первыми англійскими выборами, ихъ платформою и лозунгами, съ которыми онъ на нихъ одержалъ свою подавляющую побѣду. Эти выборы и ихъ лозунги всецѣло опредѣлялись настроеніемъ массъ, а это настроеніе естественно двигалось по инерціи настроеній военнаго времени. Массы были обрабатываемы для цѣлей войны; война прекратилась, но обработанныя онѣ продолжали устремляться по тѣмъ же путямъ; и приспособляющійся къ нимъ вождь долженъ былъ по этимъ путямъ двигаться, хотя бы это вовсе и не было уже въ интересахъ предстоявшихъ ему и осознанныхъ имъ новыхъ задачъ. Такъ опредѣлялся миръ инерціей войны, такъ продолжала дѣйствовать выработанная ею идейность.