Сумерки разума (СИ)

— Я беру на себя ответственность за последствия. Выйдите оба. Вы ничего не увидите, вам не о чём будет докладывать. Оставьте меня с ней.

— Эдвард, ты сделаешь только хуже, — пытался уговорить его Джаспер.

— Ладно, — неожиданно сказала Розали. — Либо он убьёт её, либо поможет обращению. Ставлю на то, что у него не хватит силы воли. Пошли.

Сквозь тёмную пелену я увидела силуэт Эдварда. Я хрипела, утратив возможность говорить. По телу разливался жар. Мне хотелось умолять его закончить пытку.

— Я не могу позволить тебе умереть.

Он с силой порезал себе запястье и заставил меня выпить немного его крови — густой и солоноватой.

— Это поможет тебе выжить.

Затем он склонился к моей шее, и я почувствовала ледяной холод его губ.

Боль в теле вытеснила все мысли. Я помню, что была не против умереть, если смерть значила конец моих мучений.

Увы, меня ждала вовсе не смерть.

========== Сумерки. Часть третья - сквозь агонию ==========

Тут было очень тихо. Моё ослабевшее тело лежало на чем-то жестком. Я слышала журчание воды и чувствовала на лице дуновение ветра.

— Это жестоко…

Не помню, чей это был голос. Не знаю даже, слышала ли я его в действительности или он мне мерещился.

— Но она выживет.

— Как долго она сможет жить без наставника?

— Мы уже всё решили… Оставь ее.

— Гуманнее всё-таки было бы ее прикончить. Ты жесток, Эдвард.

— Прекрати, Розали. Она не умрет.

Слов было много. Они произносились разными голосами в полумгле. Я их слышала или просто достраивала в голове ситуацию?

Слышался шум капели. Наверное, так и бывает весной, когда тает лед… Капельки падали в лужицы воды, и тихий перезвон повторяло эхо.

— Придется сказать ее отцу, что она погибла. Я сам сделаю это…

— Карлайл подготовит отчет. В сущности, он не солжет.

Слова… звучат, но их смысл с трудом до меня доходит, словно я слышу отзвуки фильма, пытаюсь смотреть на всё со стороны. Четыре высоких силуэта в конце тоннеля, густая мгла, вонь, окровавленное тело у ног одного из них. Тело выглядит как-то жалко. Оно лежит в позе эмбриона, волосы падают на ее бледное лицо. Левая щека в крови… Она похожа на покалеченную большую куклу с широко раскрытыми глазами, полными недоумения.

— Прости, Белла.

Это лицо не меняется, когда четыре силуэта исчезают.

Мгла сгущается, усиливается холод, и в теле начинает расти жар. Я очень скоро поняла, что мои руки и ноги скованы тяжелой цепью. Во рту у меня тканевый кляп, приклеенный к лицу тремя широкими полосками скотча.

Впереди меня ждали двое с половиной суток мучений обращения в вампира.

***

Всё начинается с нервной системы. Вирус поражает головной мозг и переходит в спинной. Это первая стадия обращения. Каждая нервная клеточка в теле умрет, заменяясь новой. Тело при этом будет переживать колоссальный шок. Я захлебывалась слюной, слезами и кровью, но не умирала и не теряла сознание.

Затем менялась кровеносная система. Все сосуды — от самого крупного до крохотного капилляра — перерождались, рождая в рассудке новый уровень агонии.

Но самое страшное — оболочки внутренних органов и эпителий. Я была одета, и это усилило мои мучения, когда с меня слезала кожа. Кожа слезала пластами, рвалась, липла к обнаженной мышечной ткани. Моя одежда полностью промокла от выделений. Постоянно рвало, постоянно текли слезы — сначала обычные, потом кровавые. Кровь и слизь стекала из ушей и глаз. Когда менялась роговица, я на время ослепла, но это не имело значения, потому что боль и так ослепила меня.

Я умоляла Бога о смерти, в моей голове не осталось ничего, кроме желания прекратить пытку хотя бы на мгновение. Но я не могла ни уснуть, ни потерять сознание, ни умереть. Я хотела, чтобы хоть кто-то нашел меня и прикончил…

Боль имеет огромное значение для личности человека. С помощью боли личность можно целиком стереть. И я стерлась. По сравнению с тем, что я пережила, не имело значение больше ничего — всё казалось незначительным, пресным лицемерием. Моя личность была выжжена белым огнем.

Когда всё, наконец, закончилось, я провалилась в сон.

Мне ничего не снилось, кроме мглы. Измочаленный, истерзанный рассудок требовал отдыха.

Я открыла глаза и какое-то время не шевелилась, опасаясь возвращения боли. Но ее не было.

Медленно-медленно капала вода. Густые сумерки рассеялись, и я увидела неподалеку от себя канаву. За время пребывания тут мое обоняние привыкло к отвратительным запахам канализации. Я смотрела на волны и не шевелилась, ни о чём не думала. Мокрая, вонючая одежда липла к телу.

Наконец, я пошевелила рукой. Паралич прошёл, на сей раз пальцы меня слушались. В теле ощущалась необычная легкость.

Мне стоило только подумать о том, как выбраться, а руки сжались в кулаки. Я напряглась, и почувствовала, как цепь рвется. Она показалась мне сделанной из глины или пластилина. С недоумением я отбросила от себя измятые куски металла. Мощь и сила, о которых говорил Джеймс, и правда существовали, это даже пугало. Кляп выпал у меня изо рта сам в процессе смены тканей организма.