Сумерки разума (СИ)

— Так, — вздохнул Чарли. — Послушай. Я не знаю, что тебе там наговорила Рене, но долг любой женщины перед Богом и обществом — воспитать ребёнка. Это и твой долг тоже. Я служил, ты знаешь. Моя роль в обществе предопределена. Мир так устроен, и ты не можешь просто пойти против него.

— Да, нас на планете миллиарды…

— Каждая жизнь ценна, Белла. Каждая. Без исключений. И не смей мне говорить, что у меня не будет внуков. И никакого Куантико. Я говорю тебе это, желая тебе добра, ты просто физически не способна туда поступить.

— Это не правда…

— Ты сама понимаешь, что это правда, — он печально посмотрел на меня. — Белла, мне совсем не нравится говорить тебе это, понимаешь? Ты думаешь, у меня не было амбиций? Но если бы я пошёл у них на пути, тебя бы не было на свете. Ты — самое родное, что у меня есть. Было ли время, когда я жалел, что не стал кем-то более свободным и успешным? Да, когда-то было это время. Но с каждым годом я благодарил небо за то, что я нашёл в себе силы и мозги свернуть с этого пути. У меня есть ты. Так… я был бы совсем один в этом мире.

“Не говори так, — думала я, понимая, что сейчас заплачу. — Пожалуйста. Кричи на меня. Запрещай. Ругайся. Но не говори со мной… так”.

— Не отказывайся от семьи. Поверь мне, она — это смысл рождения любого человека. И твой смысл в первую очередь, потому что ты будущая мать.

Я молчала. Ему всегда удавалось меня заткнуть и я чувствовала себя виноватой просто за то, что, вообще, о чём-то заговорила.

Он не понимал, что ранит меня. Он искренне думал, что просто говорит мне неприятную правду и делает, как лучше. Он ломал меня, но его и самого так воспитали. Я не могла винить Чарли, но понимала, почему моя мама сбежала от него. Хороший, честный, прямолинейный, прекрасный отец, заботливый, внимательный, терпеливый. Он всегда был на стороне Рене. Защищал её и потакал каждой её прихоти. Но если у него есть стереотип или мнение, то, увы, нет на свете способа переубедить его. Он не переехал за Рене, хотя и любил её. И будет любить до конца своих дней.

Такой светлый цвет кожи мне достался именно от него и глаза тоже. Я очень любила своего отца, мы с ним во многом ладили лучше, чем с мамой. Нам проще вместе. Но когда мы соприкасались в вещах, в которых имели несогласие, это причиняло боль нам обоим.

Вот только упрямая я тоже в него…

— Через пару недель я еду в Сиэтл, — вяло промолвила я, спустя десять минут молчания.

Не спросила, а поставила перед фактом.

— Зачем? — спросил Чарли.

— Прогуляюсь по книжным, — я всё еще говорила негромко.

— Может, поехать с тобой?

— Тебе будет скучно. Я еду одна.

— Не забудь взять с собой карту и проверь, где тебе придется заправляться, пикап ест много горючего…

На другое утро я нарочно припарковалась как можно дальше от «вольво». Я больше не собиралась украдкой бегать за Калленом и заглядывать ему в глаза в поисках ответа.

Шел дождь. Форкс стал серо-зеленым, будто сделался смертельно болен. В туманной, влажной пелене впереди тонули школьные корпуса. Едва я вышла, в нос ударил запах ледяной влаги. Я собиралась запереть машину, но уронила ключи в лужу. Собралась их поднять, но неожиданно кто-то гораздо более ловкий и быстрый поднял их за меня.

Эдвард стоял, опираясь на мой пикап. В руке он сжимал ключи. Я молчала, глядя в его лицо. Но поняла, что Эдвард даст сто очков вперед любому в игре в молчанку.

— Отдай, — мрачно произнесла я, глядя на ключи.

Он неторопливо вложил их в мою ладонь, и когда он меня коснулся, я содрогнулась от холода.

— Одевайся теплее, у тебя руки ледяные, — нахмурилась я.

— Мне мерещится, или ты обо мне заботишься?

— Что тебе нужно, Эдвард?

— Разве я не могу поболтать с одноклассницей?

Я развернулась к нему и подошла вплотную, отчего лицо его неожиданно переменилось, и он аккуратно шагнул назад. Сегодня его глаза опять были желтые. Сделав над собой усилие, я подавила желание ударить его. Это было бы смешно. Если этот тип может останавливать на ходу машину рукой, то о его скулу я сильно расшибу ладонь.

— Мне казалось, ты намерен меня игнорировать, — сказала я.

— Да… — он посмотрел в небо, — и нет.

Я покачала головой и снова собралась уходить.

— Я изучаю тебя, — добавил Эдвард. — Очень-очень внимательно.

— О, а мне казалось, ты задался целью меня уничтожить, — в бессильной ярости произнесла я. — Взгляни на меня. Взгляни очень внимательно, раз ты наблюдаешь. Что ты видишь?

Он молчал, глядя в моё лицо.

— Ты думаешь, я шутила, да? Мне действительно нужно знать… А ты просто пытаешься заморить меня, задушить. Потому что у Тайлера убить меня не вышло, видимо.

Тогда он впервые за долгое время посмотрел на меня так же, как в первый день встречи.

— Ты не знаешь, что говоришь.

— Может, ты и сильный, но наглухо туп и слеп. Иначе бы понял, что мне можно доверять.

Он, молча, смотрел на меня.

— Мне можно верить, понимаешь? — повторила я, и голос мой дрогнул. — Если бы ты мог читать мои мысли, всё бы понял.

Он скривился, точно я причинила ему боль, губ его коснулась ироничная улыбка.

— Но я не могу читать твои мысли.

— Вот именно. Проверяй дальше, Эдвард. Изучай меня.