Сумерки разума (СИ)

С лестницы неторопливо спустился Карлайл. Точнее — сошёл, как по воздуху — столь тих был его шаг. Теперь он смотрел на меня очень внимательно и без всякого признака напускного человеческого дружелюбия. Мне показалось, что он прочёл мои мысли, и сделалось страшно, так как вряд ли они могли его устроить. Затем он посмотрел на Эдварда, задержав на нем взгляд. Подле него стояла, по всей видимости, его супруга. Одетая в простые светлые джинсы и лёгкий свитер, очаровательная шатенка внушала мне не меньший ужас, чем хозяин дома. Она смотрела на меня открыто, спокойно. Так на вас смотрела бы кобра, будь у неё человеческий разум психопата. Она не желает тебе зла, она просто спокойно раздумывает, стоит тебя убивать или нет.

По спине моей побежал противный холодок. Какая я наивная — решила, что мне удастся их провести. Их!

Эдвард неожиданно обхватил мою руку своей ладонью. Я поняла, что всё это время он смотрел в глаза Карлайлу, будто между ними шел какой-то диалог.

— Она посвящена, — вымолвил Эдвард с ноткой ледяного мятежа в голосе. — Она согласна с Договором и будет защищать его.

Каждое слово было отчеканено им, как стук молотка судьи.

Я не заметила, как появились остальные…

Бесшумные, как тени. Теперь не притворялся никто из них. Ни Джаспер, напоминающий теперь безмятежного льва. Ни Элис, смотревшая и на меня и сквозь меня одновременно. Ни Эмметт, смотревший на меня со слегка презрительной насмешкой. Ни Розали — она казалась мне мрачнее тучи. Кажется, она и впрямь сердилась на меня, сердилась на Эдварда.

Никто ничего не сказал на фразу Эдварда. Молчание первым прервал Эмметт.

— Я продул спор Элис по твоей милости. Ты ее не съел. Отдаю должное твоей силе воли.

— Эмметт, — вздохнула Эсме, — постарайся не пугать нашу гостью.

— Он не пугает меня, — вымолвила я, решив, что мне можно заговорить, — всё в порядке. На самом деле меня пугает только, что я окажусь недостойной вашего доверия.

— Посмотрим, — резко сказала Розали и обернулась на Карлайла. Тот кивнул ей:

— Предлагаю присесть и закончить с официальной частью. Белла, сколько ты уже учишь Договор?

— Со вчерашнего дня. Я помню его наизусть.

— У тебя есть вопросы по пунктам?

— Нет, они предельно ясны, — я села у камина, стараясь сдержать дрожь в руках.

— Джаспер… — Карлайл посмотрел на своего сына. Тот кивнул и взглянул на меня.

Очень глупо полагать, что мне удастся обмануть его…

Я сидела среди них — совершенных хищников, надевших личины человеческие — и дрожала, как дитя. Я дрожала не только от страха оказаться для них вредной и бесполезной. Не только потому, что Джаспер, несомненно, меня раскусит. Я дрожала от какого-то странного предчувствия, осознания, которое вот-вот догонит мой рассудок и раздавит его.

— Ты в гневе, — мягко сказал Джаспер. — Почему?

— Я… не злюсь, — удивилась я.

— В глубине души, под твоим поверхностным страхом, под волнением и самоуничижительными эмоциями кроется ярость. Ты знаешь это. На что ты злишься?

Я молчала. Я не подозревала, что Джаспер способен чувствовать настолько глубоко.

— Я знаю, — вымолвила Розали, не сводившая с меня ледяного взора.

— Не вмешивайся, милая, — Эсме положила ладонь на её руку.

— И так? — Джаспер продолжал смотреть на меня.

Я смутилась, покраснела, я понимала, что скрываться бессмысленно. Я абсолютно раскрыта перед ним. Но нужно держаться.

— На людей… — выдавила я. — Я зла на людей.

Он нахмурился:

— Почему? При чём здесь люди?

— В своей книге “Борьба с Тенью” Юнг упомянул, что до тех пор, пока для Государства человек — число в статистике, до тех пор, пока Государство воспринимается толпой, как некая решающая сверх-личность, отдающая приказы, стадность не будет побеждена. И мир не настанет. Это значит, что пока думающих индивидуальностей меньше, чем людей, слепо подверженных стадности, не будет ни мира, ни порядка, ни истинной демократии. И я злюсь, потому что книга была написана давно. Настало второе тысячилетие… И ничего не изменилось. Люди не выучили уроки прошлого, они по-прежнему подчиняются системе, ведущей их на убой. Я злюсь не на систему Государства. Она — очевидное зло. Это как злиться на огонь — бессмысленно. Я злюсь на простых людей. На тех, кто искренне верит, что ни на что не способен. На тех, кто подчиняется и соглашается быть цифрой в статистике и воспринимает Государство, как сверх-личность. Я злюсь на парней, которые добровольно идут на фронт. Я злюсь на тех, кто создаёт сценарии войн. Я злюсь на человеческую тупость и агрессию. Я жила среди всего этого раньше, но не замечала, сосредоточившись на своих проблемах, как и остальные. Теперь очевидная истина мне открыта, и я поняла, что мир прекрасен, и люди в нём уродливы.

— Ты злишься на людей за то, что они создали Договор, — проронил Джаспер сочувственно, видя, как я дрожу.