Сумерки в полдень

Алкивиад был отозван в сентябре 415 года. Его внезапное исчезновение, по-видимому, смешало планы стратегов, и афинское войско появилось под Сиракузами лишь в самом конце ноября. Одержав победу в сухопутном сражении, афиняне вернулись в свой стационарный лагерь, не оставив у стен Сиракуз даже караульного поста; но сиракузяне понимали, что это только начало, и принялись восстанавливать и расширять городские укрепления, а главное — послали просить помощи у спартанцев. Спартанцы не сомневались, что помочь Сиракузам надо, но, по своему обыкновению, медлили, и тут, по-видимому, энергия Алкивиада сыграла решающую роль. Он доказал лакедемонянам, что Сицилия — лишь трамплин для прыжка на Пелопоннес, и убедил их не только отправить сиракузянам войско и опытного полководца, но и возобновить военные действия в самой Греции, причем действовать по-новому: до сих пор спартанцы вторгались в Аттику на короткий срок, Алкивиад предложил им обосноваться на вражеской земле, укрепив городок Декелею (километрах в двадцати к северу от Афин), и утверждал, что это принесет афинянам страшные бедствия. И правда, с тех пор как в летнюю кампанию следующего, 413, года войско пелопоннесцев обнесло Декелею стеной и там разместился регулярно сменявшийся гарнизон, разграбление полей сделалось беспрерывным и круглогодичным, т. е. афиняне фактически лишились всей своей территории, кроме города и порта. Больше двадцати тысяч рабов бежали, и в результате замерли работы в государственных серебряных рудниках и в некоторых частных мастерских. Весь мелкий и крупный скот погиб. Доставка продовольствия и всех прочих припасов резко затруднилась. Афиняне оказались на положении осажденных, между тем как сами упорно осаждали вражеский город за морем. Не случайно весь второй период Пелопоннесской войны назван по имени Декелей — Декелейская война.

Осада Сиракуз началась весною 414 года, и кольцо осадных сооружений уже почти замкнулось, когда прибыл спартанец Гилипп с небольшим отрядом, а следом — эскадра спартанских союзников, и счастье изменило афинянам. Гилипп сумел вновь воодушевить совсем уже было отчаявшихся сиракузян; они разбили афинян в сухопутном бою, не дали им завершить окружение города, оснащали суда и готовили для них экипажи, а главное — подняли против афинян большую часть сицилийских городов и племен. Никий написал в Афины, как обстоит дело, и просил подкреплений. В марте следующего года, в самом начале навигации, в Сицилию были отправлены еще шестьдесят афинских триер и тысяча двести гоплитов под командованием Демосфена, которому предстояло заменить убитого в сражении Ламаха. Но пока Демосфен добирался до места своего назначения, сиракузяне нанесли афинянам еще одно поражение на суше и даже отважились вступить в бой с непобедимым афинским флотом, правда — неудачно. Неудача их не обескуражила: не прошло и полутора месяцев, как сиракузяне снова атаковали на суше и на море одновременно. На этот раз они приготовились много лучше. Так как теснота гавани лишала афинян свободы маневрирования (а выходить за пределы гавани сиракузяне не желали и имели возможность навязать свою волю противнику), а к лобовым столкновениям афинские триеры приспособлены не были, сиракузские корабельных дел мастера укоротили и укрепили носовые тараны, чтобы можно было наносить фронтальные удары, проламывая корпус вражеского судна не сбоку (как обычно действовали афинские кормчие), а спереди. Вдобавок, несмотря на трехдневные предварительные стычки, решающее нападение сиракузян оказалось до известной степени неожиданным. В результате семь афинских судов были потоплены, многие повреждены и нанесен значительный урон в людях.