Сумерки вождей

— Это очень хорошо, — немедленно ответил Дзержинский, — у меня как раз есть свободная камера на Лубянке. Пусть садится. И учится.

У Ленина секретарями работали женщины. У Сталина − только мужчины. Но после слов Дзержинского и у них − словно мороз по коже. На Каннера старались не смотреть.

На заседании оргбюро ЦК под председательством Сталина обсуждался список должностей в системе госбезопасности, включенных в номенклатуру ЦК: назначать на эти должности можно было только с санкции партийного руководства.

Дзержинский возмутился: он руководит госбезопасностью, он кандидат в члены политбюро — и ему не доверяют? Не он будет решать, кто ему нужен на той или иной должности, а аппарат ЦК станет проверять чекистов и говорить, годны они или не годны?

Но Сталин твердо стоял на своем:

— Нет, Феликс, ты не прав. Речь идет о системе партийного контроля, о системе партийного руководства. Нужно, чтобы партия назначала руководящих людей. И ты должен быть благодарен ЦК, а не спорить.

Неужто коммунисты против грибов?

Ленин не одобрял, когда Надежда Константиновна задерживалась у себя в наркомате просвещения, где она руководила Главным политико-просветительным комитетом республики (сокращенно — Главполитпросвет). Пропагандистский главк Крупская намеревалась превратить в орган идейного влияния диктатуры пролетариата на массы и коммунистического воспитания трудящихся.

Владимир Ильич отправлял за женой машину. Звонил ее секретарю:

— Верочка, гоните Надю домой, машину я послал.

Секретарь заходила в кабинет и начинала собирать ее портфель.

— Что, уже звонил? — спрашивала Крупская.

— Звонил, звонил, Надежда Константиновна. Машина сейчас придет.

В Кремле им подобрали бывшую прокурорскую квартиру на третьем этаже большого здания судебных установлений, в конце коридора, где находились и зал заседаний Совнаркома, и служебный кабинет главы правительства. Подниматься на третий этаж в свою квартиру при очень высоких кремлевских потолках Крупской было трудновато, больное сердце давало о себе знать. Ленин попросил устроить лифт.

Он и сам очень уставал. Оттого нервничал. Все больше полагался на лекарства, прежде всего успокаивающие препараты. Писал записки:

«В Кремлевскую аптеку

Прошу отпустить мне брому в облатках, штук двенадцать, такой дозы, чтобы можно было рассчитывать на действие одной облатки, а если не действует, принимать и по две».

Однажды утром, когда одевался, он почувствовал сильное головокружение. Не смог устоять на ногах. Держась за кровать, опустился на пол, но сознания не терял. Головокружение продолжалось несколько минут и прошло бесследно, посему Владимир Ильич не придал ему значения.

Второе головокружение произошло тоже утром, когда он возвращался из уборной в спальную. Но в этот раз он потерял сознание. Очнулся на полу около стула, за который, видимо, схватился, пытаясь устоять на ногах.

— Это первый звонок, — обреченно сказал Ленин.

Его осмотрел профессор-невропатолог Ливерий Осипович Даршкевич. Владимир Ильич жаловался, что иногда совсем не может уснуть. Тяжело переживал свое состояние. Боялся полностью утратить способность работать интеллектуально. Обреченно говорил:

— Я совсем стал не работник.

Описав синдромы своего недуга, Ленин прямо спросил профессора:

— Это не грозит сумасшествием?

Вот что его пугало!

Как-то на совещании Владимир Ильич подсел к командующему войсками Московского военного округа Николаю Ивановичу Муралову. Спросил не без зависти:

— Вы с Троцким частенько охотитесь?

— Бывает.

— Ну и как, удачно?

— Случается и это.

— Возьмите меня с собой, а? — попросил Ленин.

— А вам можно? — осторожно поинтересовался Муралов.

— Можно, можно, разрешили… Так возьмете?

— Как же не взять, Владимир Ильич!

— Так я звякну, а?

— Будем ждать, Владимир Ильич.

Но вместе поохотиться им не пришлось…

Пост № 1 караула у мавзолея Ленина будет установлен приказом Муралова. Самого Николая Ивановича арестуют в апреле 1936 года как друга Троцкого, поскольку он откажется давать нужные показания, станут пытать и расстреляют в начале 1937 года…

Когда Ленин шел по коридору, у него произошел сильный спазм — отказала правая нога. Паралич. Он рухнул на пол. Мужчин рядом не оказалось. Женщины − жена и сестра — поднять его не могли. Ленин, в личной жизни крайне деликатный, не велел никого звать. Через несколько минут нога вновь стала действовать. Он сам поднялся, дошел до своей комнаты и прилег.

Через день все повторилось. Ночью рвота и головная боль. Утром правая рука и правая нога отказываются служить. Плохо говорит, не может писать и читать… Когда приехала сестра Ленина, встревоженный начальник охраны поделился с Марией Ильиничной:

— С Владимиром Ильичом творится что-то неладное. Он на ногах, но не всегда может найти нужное слово. В поведении заметно что-то необычное.