Сумерки жизни

За последние 13 недель во мне накопилось столько невыплаканных слез, и из-за того, что я дважды поломал себе руку, и из-за Паулы, святой жены несчастного, неспособного к жизни, мужа; как будто знаменитому танцору по канату вероломно отрубили ноги! Никто не нуждается так неумолимо, так болезненно в полной телесной эластичности, как я. Я не могу, я не не имею права примириться с моей естественной старостью, мой талант чисто физиологический, он зависит только от телесной эластичности. Благодаря этому, для других более или менее незначительному несчастью, я вдруг стал стариком. Мои поэтические способности зависят исключительно от моей сказочной, даже почти мистической телесной подвижности, и дважды поломанная рука — это вдвойне разбитый Петер Альтенберг! Если я не могу больше ходить на ходулях назад, то это значит, что я — больше не я. Мой талант — условная и второстепенная вещь. Я нахожусь в зависимости от абсолютной подвижности моей машины, а никак не от мышления и чувств, представляющих собою естественное, само собою разумеющееся, неотъемлемое условие хорошо налаженной машины. Вот я вышел в кино из предписанного мне д-ром Д. комнатного одиночества ради Эрны Морена, в пьесе «Судьба Юлии Тобальди». Это был словно конец моих несчастий! Я выплакал все, все, и мое восхищение самой прелестной в мире женщиной достигло вершины моих трагических восторгов! Я молился перед нею в слезах.

СВЯЩЕННЫЙ СОН.

Сколько трагического страдания переносят сотни тысяч людей, молчаливых, благородно-терпеливых никогда не утруждающих других — только потому, что ночью не могут спать. Из боязни стыда они, невыспавшиеся, должны, по той или иной причине, идти в течение дня в ногу с теми, кто выспался. Но ведь это большое физиологическое напряжение; нет, это убийство, совершенное над самим собою, но пока что отсроченное года на два. Сила природы терпелива и снисходительна! О, человек, только продолжительный сон гарантирует возможную для тебя наибольшую работоспособность! Почему убегаешь ты от него глупо-трусливо?!? Это — трусливая глупость!

МОЙ БУДУЩИЙ ЖИЗНЕННЫЙ ЛЕЙТМОТИВ.

Carpe diem, срывай дни!

Можно пойти еще дальше и сказать: Carpe horam! Срывай часы! Пусть ничто не ускользнет от тебя. Способность беспрерывно отдавать себе внутренний отчет во всех «плюсах» в этой столь богатой минусами жизни увеличивает силу напряжения старой, в конце концов, убогой, слабеющей нервной системы. Дух и душа владеют с виду материей, если эта убогая с виду материя создает беспрепятственно дух и душу! Но каждый зависит только от своей материи, а люди считают, что признание этого деградирует, оскорбляет.

Проклятие им!

РАЗВИТИЕ.

Ты, с виду культурный человек, на самом деле весьма некультурен; ты не имеешь права оставаться вечно до конца твоей жизни (это ведь твоя ограниченная вечность) тем, чем ты создан милостью судьбы и что ты есть сейчас! Наоборот, ты должен беспрерывно пытаться, хотя бы то были тщетные усилия, стать каким-нибудь образом лучше, внутренне признаться в твоих многочисленных заблуждениях, раскаяться! Я не говорю: пусть те, кто курят, откажутся от необходимой для них папиросы! Но я говорю: пусть они работают над тем, чтобы при помощи еще остающейся в них духовной энергии прийти к теоретическому сознанию, что курение совершенно ненужно и даже вредно для жизненной машины! Некоторые больные вдруг перестают курить, они должны экономить свои еще остающиеся силы! Но куда же, скажите пожалуйста, девать тогда выигранные, излишние в здоровом организме, жизненные силы напряжения?!? Игра в карты?! Женщины?! Сумасшедшая страсть к коллекциям?? Какая выгода, скажите пожалуйста?! Избыточные жизненные силы нужно правильно обуздать, это и есть «современная культура личности».

ЛЕТНИЙ ДОЖДЬ В ГОРОДЕ.

Вдруг становится прохладно, и мы моментально забываем о том, как мы скучали по «прохладным дням». Все стараются уберечь себя от долгожданной прохлады, и даже мне почти неприятно ощущать свою непокрытую лысину и босые ноги в сандалиях. Никто не ходит гулять, не сидит на воздухе. Все механически, глупо, как автоматы, защищаются от долгожданных прохладных дней, вечеров и ночей. Такова, собственно, вся наша жизнь, во всех ее частях, vita ipsa!

PARALDEHYD.

Святое средство от бессонницы; как и все на земле, им нужно пользоваться правильно, осторожно, разумно, идеально, тогда оно дает больному, страдающему бессонницей человеку, глубокий, почти естественный спокойный сон с восьми часов вечера до семи часов утра без сновидений. Аминь! В 1912 году оно действовало на меня таким образом в течение шести месяцев, когда я жил в санатории. Я спал с восьми часов вечера до семи часов утра, и никогда не ощущал ни утомления, ни слабости, ни желания спать в течение всего длинного, жуткого, скучного, проникнутого глубоко мрачной печалью дня. Да, в восемь часов вечера я был так же свеж, как утром. Но в это время ко мне входили с рюмкой «Paraldehyd», и я снова быстро засыпал до семи часов утра.