Сумерки Зверя

– Прискакал к нам человек сэра Хейгара, чей феод у Расплат-реки, на самом кордоне тамплиерском. – Хмуро заговорил сенешаль Короны. Пишет – выступили против нас безбожные храмовники, большой силой через реку поперли. Сам лорд крепко рубежи Ноддовские боронит, многих схизматов в Валлгальские топи отправил. Да соседи слабину дали. Замки не удержали, отворили поганым дорогу в королевство. Большой войны не миновать. А потому…

Не закончил воитель речь, как королевские оруженосцы привели закровавленного ратника. Могучий поморец в искореженных, порубанных доспехах ступал в развалку. С недовольной миной потирал седалище – ему, прибрежному жителю, долгая скачка далась с трудом.

– Батюшка, государь. – Попытался чинно поклониться гонец, да получилось у него неудачно. Отдельно пред Сигмондом голову наклонил – помнил витязя, вместе сражались на дюнах, вместе били конунга Альта Бездонную Бочку и ватагу его пиратскую. Саган рукой махнул, паж поднес приезжему добрый кубок отменого эля. Единым духом заглотил крепную, настоянную влагу баронский кланщик, буроду утер, хрипло продолжил. – С моря высаживаются викинги. Такого даже старики не помнят. Сила-сильная приперла, и все новые лодьи чалятся.

Еще рассказал ратник, что бьются поморские дружины, не щадя животов своих, да сила солому ломит, много разбойников нынче. Не один, не два пиратских отряда, как обычно бывало – целая армия с ярлом во главе навалилась на Ноддовские кордоны.

Не закончил поморец рассказ, как очередной посетитель заявился. Это друид Ингельдот, настоятель Кролико-Педтечинского монастыря прислал гонца долгополого.

Монах степенно поклоны на три стороны отбил, светлый знак тригона на грудь положил, монарха осенил. От предложенной чарки не отказался. Да и статью не не походил на изнуренного постами чернеца. Добрый молодец, только в сутане. И меч на боку.

Поведал схимник вести скверные. Через топи Гнилого болота пробираются дикари лесных кланов. Толпы варваров злобные, кровоалчущие. Сыроядцы худо вооружены, зато ни страха не ведают, ни жалости. Единая хорошая новость, что Ангел Небесный пошел на поправку и даже принялся обучать монахов ратному делу, готовить обитель к обороне. И с Ангельской помощью Ингельдот поганых нечестивцев не страшится, да и лордовские замки супостатам не по зубам.

– Эка нелегкая! – В сердцах вскрикнул сенешаль Короны. – Сговорились они, бестии?

– Сговорились. – Сигмонд в случайности не верил. – На лицо факт заранее подготовленной и хорошо скоординированной агрессии. И я даже знаю координатора.

– Локи, чтоб ему пусто было. – Согласно кивнул Сенешаль.

– Он самый. Интересно, что у нас на юге?

«Типун тебе на язык», хотел было сказать Саган, да не успел.

– С юга вторглись байские орды. – Сообщил, прибывший посланник герцога Зюйландского.

Война кровавым кольцом сжимала королевство.

До света продолжался совет хранителей земли Нодд.

Давешнее ведро сменила тусклая дождевая морось. Входящий в силу день не радовал солнечной лаской, но все темнели тучи, все ниже опускались и уже громыхало вдали.

А над обезглавленной вершиной Блеки-Рока неистовствовала буря, и ярые молнии раз за разом врезались в скальные утесы. Мнилось – сам одноглазый ведун бьет гору своим волшебным копьем, а колесничий козлиной упряжки ухает боевым молотом. Мнилось – сами небеса ополчились на священную гору и не утихомирятся, пока не разнесут ее по малой песчинке.

Дождь лил и над речушкой и над березовой рощей и над холмом с пещерным лазом. Там, укрывшись от внезапной непогоды, сидел седобородый Мерлин. Грустно оглаживал иссиня-черную жесткость перьев огромного Мьюгин-Ворона. Тот нервно вертел головой, то так, то этак склонял набок, тревожно всматривался в серое небо, словно за свинцовостью туч видел стаи кровожадных стервятников.

Глава 3. Скальд

Широкая общественность физиономии шефа Секретного департамента не знала – обложки журналов не украшались фотографиями генерала М. Р. Зиберовича. Он сторонился мирской славы, хватало уставного чинопочитания. На глянце вполне выгодно смотрятся топ– и VIP шалавы, еще не посаженные нувориши и покуда не забытые слуги народа.

Мойше Рувимовичу порой свербело во рту – так бы и харкнуть в светящуюся правдивостью ряху. Желательно не в типографскую копию, а в оригинал. А еще лучше кулаком заехать. И ногами, ногами.