Сумка Гайдара

Через него была перекинута толстая спиленная сосна, которая и должна была служить переправой.

Первыми прошли женщины-разведчицы. Среди них была и Маша Ильяшенко — Желтая ленточка; она уже знала о гибели отца. Потом перевели раненых. А затем по сосне стали перебегать остальные. И тут обнаружилось, что нет Гайдара.

Командир отряда, заметив двадцатилетнего лейтенанта Скрыпника, спросил его:

— Вася, где Аркадий Петрович?

— Там, на левом фланге, с пулеметом. С ним Миша Тонковид.

— Давай, Вася, беги скоренько туда и скажи, чтобы брали пулемет и отходили. Скажи, мы все отходим.

Скрыпник побежал, но тут же бросился на землю, потому что вокруг него по деревьям защелкали пули. И дальше можно было только ползти.

...Гайдар оборудовал свое пулеметное гнездо на невысоком холме, откуда был хороший обзор. Здесь у него заранее был вырыт глубокий и удобный окоп на случай возможного боя. И кроме того, заранее было решено: в случае тревоги Аркадий Петрович отдает свой «дегтярик», к которому было всего два запасных диска, Михаилу Кравченко, а сам берет немецкий пулемет МГ-34, для которого удалось захватить большой запас металлических лент. Они легко и быстро укладывались в круглые магазины.

...Отбивая со своего холма длинными очередями новую попытку гитлеровцев прорваться в лагерь, Аркадий Петрович неожиданно для себя с тревогой заметил, что немецкие пули взбили фонтанчики песка и земли с левой стороны его окопа.

Это было признаком тревожным. Получалось, что, пока одна часть солдат пыталась (или делала вид, что пытается) взять лагерь в лоб, другая обходила тот же лагерь слева, норовя зайти в тыл партизанам. И еще Аркадия Петровича огорчило, что он не заметил: когда же противник начал этот маневр?

Гайдар приподнял пулемет, легко переставил его на левый край окопа и пока что наугад, выведывая, куда же все-таки каратели пробрались, выпустил одну за другой несколько коротких очередей.

К его удивлению, ему ответило довольно много немецких автоматчиков. Кусты зашевелились и возле раздвоенной сосны, и у высокой муравьиной кучи, и там, дальше, у тропы, которая вела в сторону Днепра.

Место для пулемета было выбрано удачно. Гайдар мог бы один на этом бугре держать круговую оборону. Припасов ему пока хватало. И его второй номер, Михаил Тонковид, «младший лейтенант в кожаной куртке», как прозвали его в отряде, бесперебойно подавал полные магазины взамен быстро пустевших.

Но рядом, справа, еще оставались товарищи. И главным сейчас было задержать немцев, пока все бойцы покинут лагерь. (О приказе Горелова Аркадий Петрович знал — ему передали по цепочке.)

И Гайдар, еще круче развернув пулемет, ударил, очередь за очередью, по тем автоматчикам, которым удалось подобраться к холму ближе всего.

Началась дуэль. По Гайдару били из-за дубов, из-за сосен и старых трухлявых пней. Пули жужжали и пели над самой головой. Раза два рвались гранаты, но гитлеровцы бросали их лежа, и гранаты не долетали до холма. А стрелять из миномета каратели уже не решались, чтобы не задеть своих.

Аркадий Петрович, водя и перенося, почти перебрасывая пулемет, молниеносно отвечал на новую вспышку огня, и непременно короткими очередями. И не иначе как прицелившись.

Все чаще после его очередей, в мимолетных паузах, доносился из-за кустов испуганный крик, или тяжелый стон, или проклятия на чужом языке.

А Гайдар бил, менял магазин и стрелял снова, держа в поле зрения все пространство перед бугром. Для себя он отметил, что солдаты, которых он обнаружил и остановил, пока что никуда с места не двинулись. Но если они все же отползут и захотят обойти лагерь с тыла, им придется сделать немалый крюк, требующий времени — того самого, которое Гайдар сейчас пытался выиграть, чтобы дать товарищам возможность отойти без потерь.

— Аркадий Петрович, Аркадий Петрович, — раздался сзади торопливый шепот.

Пулеметчики испуганно обернулись. Возле окопа, с лицом, испачканным землей, лежал невесть откуда взявшийся Скрыпник.

— Что тебе? — недовольно и резко спросил Гайдар.

Вася перевел дыхание:

— Горелов велел брать пулемет и отходить...

— Уходи отсюда и не мешай, — полупрося, полуприказывая, произнес Гайдар. — Видишь, что здесь творится?

— Вижу.

— Ну и беги.

Аркадий Петрович отвернулся и, приподняв пулемет, переставил его на другое место, а Миша торопливо добавил:

— Когда можно будет, мы и сами уйдем. Так и передай Горелову.

И тоже отвернулся.

Уйти в ту минуту они не могли. Гайдар огнем своего пулемета держал сотни полторы солдат, не меньше. И если бы Аркадий Петрович с Тонковидом выпрыгнули из окопа, гитлеровцы, как саранча, ринулись бы на пригорок, а там и в самый лагерь, где еще оставались наши люди.

В правильности своего решения пулеметчики убедились очень скоро.

Внезапно в хорошо отлаженной машине что-то заело. Сгоряча Аркадий Петрович схватил запасной магазин и несколько раз ударил по затвору. Но это не помогло. Затвор не открылся.

Гитлеровцы заметили, что с холма больше не стреляют, и тоже прекратили огонь, желая удостовериться, что у русского пулеметчика кончились патроны. Или он мертв.