Сумка Гайдара

8. Начальник связи ВВС 5 армии майор Алферов.

9. Секретарь Киевского горкома ВКП(б) т. Ивкин.

10. Член Союза сов. писателей — воен. корреспондент т. Гайдар А. П.».

Это был первый найденный мною документ, который имел отношение к событиям и тайнам Леплявского леса.

Я перечитал приведенный Орловым список. Из девяти человек, названных полковником, я располагал сведениями лишь о троих: Гайдар и секретарь Киевского горкома партии Ивкин погибли. Бугаев живет в Александрии. Остальных надо было искать.

Но вот что меня удивило: отзыв был помечен тридцатым октября.

А ведь Орлов ушел к линии фронта восемнадцатого. Как же он очутился в доме Швайко через двенадцать дней? Больше того, в документе имеется ссылка на Гайдара, но 30 октября Аркадия Петровича уже не было в живых.

— Не сомневайтесь, — успокоила меня Анна Антоновна. — Орлов в самом деле уходил. Муж проводил их отряд до Гельмязева. Возле Золотоноши они наткнулись на засаду. Случился бой. У Орлова погибло несколько человек. Пришлось отступить. И Александр Дмитриевич вернулся к нам. Пожил немного в Озерищах. Собрался опять. В последний раз он и оставил нам свои награды. А что Гайдара убили, мы не знали еще долго.

ВСПЛЕСК ПАМЯТИ

На третий или четвертый день я встал пораньше и отправился за билетом на самолет. Я надеялся быстро обернуться, а проторчал в очереди. И к Анне Антоновне явился только в двенадцатом часу.

— Собиралась уже звонить вам в гостиницу, — сказала мне Анна Антоновна, отворяя дверь. — Боялась, что вы заболели и вас тоже надо будет лечить травами. — Она улыбнулась.

В комнате я все объяснил и вынул из кармана листок с вопросами, которые продумал еще вечером. Но Анна Антоновна меня опередила:

— Извините, если я что не так спрошу: вы ищете только сумки: планшет Орлова, чехол от противогаза, который был у Гайдара? Они вам нужны для музея?

— Планшет Орлова мне нужен меньше всего. Просто я думал: там, где лежат бумаги полковника, может храниться что-нибудь еще. Допустим, тетради Гайдара.

— Вы бы так и сказали. Теперь мне все понятно. Муж никогда не говорил, кто ему что оставил. И он бы, конечно, ни словом не обмолвился о тетрадях Гайдара. Но я все эти ночи не сплю. И сегодня утром, когда под окнами уже гудели поливальные машины, я вспомнила один разговор мужа с Аркадием Петровичем. Я слышала только обрывок.

— Давайте по порядку. Здесь все очень важно. Какого это было числа?

— Чисел вообще не помню. Ведь не было ни газет, ни календарей. Про радио уж не говорю.

— Хорошо. Разговор произошел до боя у лесопилки или после?

— Боюсь ошибиться. Одно совершенно точно: это был последний приход Аркадия Петровича.

— Он заходил прощаться?

— Вроде бы нет. Зашел, как всегда. Особенно не торопился. Но помню обстановку какого-то тревожного ожидания. Чаще стали заглядывать на кордон немцы. Наглее сделались полицаи. Например, мы заработали с Володей картошку в Лепляве. А полицаи не позволили нам ее увезти: мол, много очень, столько вам не нужно. И мы у себя на кордоне уже никого не оставляли ночевать в сарайчике.

Анна Антоновна разволновалась. Налила себе воды.

А в стакан добавила каких-то капель. Выпила. Стала немного спокойней.

— Вернемся к последней встрече. Как выглядел Гайдар? Он был в нашей форме или немецкой?

— В нашей. В немецкой он приходил только один раз. А выглядел плохо. Правда, не кашлял. Мы привыкли, что он всегда бодрый. Любил пошутить, поиграть с детьми. Загадывал им загадки, всегда смешные. Случалось, постоит, посмотрит, как я орудую возле печки. Скажет:

«Ой, хозяюшка, как ты ловко хлебы печешь!»

А в этот вечер даже не улыбнулся. Я забеспокоилась: «Наверное, очень голодный». И решила накормить его посытней.

Но дрова подвернулись сырые. А у Гайдара была такая привычка: вот он сидит, неторопливо беседует. Вдруг: «До свидания. Очень спешу». И убегает без чая, без еды.

Я побоялась, что и теперь он может уйти голодный. Зашла в комнату предупредить, что ужин будет готов через десять минут, и увидела, что происходит очень важный разговор.

— Почему вы так решили?

— Почему? — она задумалась. — По каким-то мелочам... Аркадий Петрович был человеком выдержанным. А когда я вошла, он резко обернулся. Увидел, что это я, сразу успокоился, снова наклонился к мужу и тихим голосом, но очень настойчиво стал ему что-то доказывать, легонько постукивая ребром ладони по столу.

Я поняла: это у них надолго. Ужин как раз поспеет. И вышла на цыпочках в коридор.

— Зачем же вы ушли? — не удержался я.

— Я подумала, что Гайдару, наверное, было бы неприятно, если бы я осталась.

— Но вы хоть успели понять, о чем шла речь?

— Нет... То есть я поняла самый общий смысл. Аркадий Петрович говорил о каких-то бумагах. Мол, эти бумаги не менее важны, чем секретные документы.

— Вы видели эти бумаги? Гайдар вынимал их из сумки? Держал в руках? Положил на стол?

Анна Антоновна, чуть выпятив нижнюю губу, виновато помотала головой.

— На столе не было ни листка. Это я хорошо помню. Ведь я собиралась подавать ужин.

* * *