Сумка Гайдара

До лагеря оставалось еще изрядное количество километров, когда все участники операции ощутили вдруг волчий голод. На подводах пригодным к немедленной еде оказался только белый липовый мед в пузатом бочонке. Извлеченные из голенищ, в ход пошли деревянные и алюминиевые ложки. Но много ли можно съесть густого меда — без хлеба, без воды? Каждый черпнул из бочонка два-три раза, облизнул липкую ложку и сунул обратно в сапог, а Гайдар — в маленькое отделение сумки. С тем и прибыли в лагерь.

Аркадий Петрович коротко доложил командиру, как дело началось да чем кончилось. И пока с возов уносили на склад захваченное оружие, муку, сало, разделанные свиные и овечьи туши; и пока находчивые поварихи доили пригнанных перепуганных коров и растапливали плиту, обещая к вечернему обеду украинский борщ с трофейной свининой, Гайдар заторопился к своему пню.

До наступления сумерек он занес в свою тетрадь эпизод «Марийка» и еще один — «Голосеевский лес». И когда он уже перестал различать следы своего карандаша на листе — а работалось ему хорошо, и было желание закончить сегодня историю той киевской разведки, — Аркадий Петрович спустился в землянку, запалил трут, вздул огонь и при свете лампадки из гильзы, на могучем всплеске сил занес на бумагу еще один сюжет — «Взрыв Цепного моста».

Задув светильник, Гайдар поднялся наверх. Совсем стемнело. В центре лагеря горел большой костер. Увидев Аркадия Петровича, партизаны потеснились, давая ему место на толстом, поваленном стволе, заменявшем скамейку.

Аркадий Петрович поблагодарил, сел. Он испытывал приятное и чуть болезненное состояние внутренней опустошенности. Хотелось покоя и еще хотелось побыть среди людей.

И когда Аркадий Петрович подсел к огню — погреться, отдохнуть, послушать какую-нибудь забавную историю, пусть и не самую правдивую, лишь бы веселую, завхоз Иван Семенович с требовательно-капризными интонациями в голосе произнес:

— А что вы, Аркадий Петрович, все пишете? Утречком, я заметил, сидели. С операции возвратились — опять, гляжу, карандашиком скребет. Почитали бы нам чего-нибудь от скуки.

— Для потехи, Иван Семенович, ничего не пишу, — негромко, устало ответил Гайдар. — Но против скуки могу рекомендовать хорошее средство.

— Какое же это, интересно?

— Почаще ходить на операции.

Партизаны засмеялись.

— У меня другая должность, — обиделся Иван Семенович. Глаза его сердито спрятались под густые, насупленные брови.

— Тогда не жалуйтесь, что она скучна, — добавил Гайдар.

Бойцы оживились. Вспыхнул смешок. Внезапным улучшением настроения тут же воспользовался комиссар отряда, Моисей Иванович Ильяшенко.

— Товарищи партизаны, — начал он, — Аркадий Петрович нынче утомлен. И если он разрешит, я скажу несколько слов. С позволения командования товарищ Гайдар создает историю нашего партизанского отряда. Короче говоря, он пишет книжку, которая будет напечатана в городе Москве.

Вокруг костра сделалось так тихо, что стало слышно, как лопаются пузырьки на стволе сырой березы, кинутой в огонь.

— В Москве? — переспросил Игнат Касич.

— В Москве, — подтвердил комиссар Ильяшенко. Он понимал, о чем его спрашивают.

Батареи в отрядном приемнике едва теплились. Ловить удавалось только немецкие станции, которые уже дважды на русском языке передавали, под грохот медных тарелок и фанфар, сообщение о том, что Москва ими взята, что в честь этого события уже выбита бронзовая медаль и готовится парад, который состоится 7 ноября на Красной площади, принимать его будет сам Адольф Гитлер.

— В какой же типографии вы будете печатать свой труд? — спросил Гайдара один из окруженцев, старший лейтенант, который недавно пришел в партизанский лагерь. В его голосе были и вызов, и недоверие.

— Я не имею дела с типографиями, — отрезал Аркадий Петрович.

— А с чем же вы имеете дело? — раздраженно переспросил старший лейтенант. — Кто же будет делать из ваших тетрадок книжки?

Беседа со старшим лейтенантом была Гайдару неприятна. Но разговор слушали все.

— Печатал и будет печатать мои книги Детиздат, то есть издательство детской литературы.

— Понятно, — кивнул старший лейтенант. — И находится этот детский издат в Алма-Ате?..

— Вас интересует, где он находится? — переспросил Гайдар, сделав вид, что не заметил издевки.

Аркадий Петрович положил на колени свою сумку. При ярком пламени костра было видно, что противогазный чехол мок в воде, много валялся на сырой земле и вдобавок испачкан сажей костров.

— Представьте, что это Красная площадь, — показал Гайдар на сумку. — Здесь, справа, Спасская башня, из которой во время парадов выезжают на белом коне маршалы. Тут Кремлевская стена. В центре, возле стены, Мавзолей. Против Мавзолея, через площадь, — улица 25 Октября. Так вот, если пройти по этой улице до конца и повернуть направо, то в двух минутах ходьбы будет Малый Черкасский переулок, где находится Детиздат.

Ильяшенко внимательно следил, что еще отмочит этот новенький. Но тот сердито запахнулся в полушубок, а партизаны весело переглядывались.