Сумма против язычников. Книга I

Всякая добродетель получает видовое определение от своего объекта, или материи. Так вот, действия, которые составляют объекты, или материи этих добродетелей, не противоречат Божьему совершенству. А потому и добродетели эти не содержат в своем видовом определении ничего, что исключало бы Божье совершенство.

И еще. Подобные добродетели представляют собой своего рода совершенства воли и разума и служат началом для тех действий, которые не вызываются страстями. Но у Бога и воля и разум обладают всеми возможными совершенствами (1,45. 73). Следовательно, у Бога не может не быть этих добродетелей.

Далее. Понятия всех вещей, которые производятся Богом в бытие, находятся в Божьем уме, как было показано выше (1, 54). Но понятие вещи, которой предстоит возникнуть, в уме ее создателя, есть искусство; об этом говорит Философ в шестой книге Этики: «Искусство есть правильное понятие о [вещах], которые можно создать».[409] Следовательно, в Боге есть искусство в собственном смысле слова. Об этом сказано и в Книге Премудрости Соломона: «Научил меня премудрости Художник всего» (7:21).[410]

И еще. Божья воля, там, где дело идет о прочих вещах, определяется Божьим знанием, как показано выше (1, 83). Но когда воля в своих действиях подчиняется знанию, — это благоразумие; ибо именно так определяет его Философ: «Благоразумие есть правильное понятие о действиях, которые можно предпринять».[411] Следовательно, в Боге есть благоразумие. И в Книге Иова говорится то же самое: «Есть у Него и благоразумие и мужество» (12:13).[412]

К тому же. Выше было показано, что Бог, если хочет чего-нибудь, то хочет и всего, что для этого требуется (1,83). То, что требуется для совершенства, составляет долг каждого. Следовательно, в Боге есть справедливость, которая заключается, по определению, в том, чтобы «воздавать каждому свое».[413] Вот почему и в Псалме говорится: «Господь праведен и любит правду» (10:7).

Далее. Как показано выше, последняя цель, ради которой Бог хочет всего, [чего он хочет], никак не зависит от каких-либо [средств, ведущих] к [достижению этой] цели, ни с точки зрения бытия, ни с точки зрения какого-либо совершенства (1,81). Бог хочет сообщить кому-либо свою благость не потому, что от этого ему что-то прибавится, но потому, что дать кому-то приобщиться к себе подобает ему как источнику благости. Давать же не ради выгоды, ожидаемой от даяния, а только ради того, что давать — дело хорошее и подобающее, — есть акт щедрости, как определяет ее Философ в четвертой книге Этики?[414] Таким образом, Бог в высшей степени щедр; и даже более того, как говорит Авиценна: только он один и может называться щедрым в собственном смысле слова; потому что любой другой деятель, за исключением Бога, приобретает своим действием некое благо также и для себя, которое и составляет подлинную цель его действия. На щедрость Божию указывает и Писание. Так, в Псалме говорится: «[Даешь им — принимают;] отверзаешь руку Твою — насыщаются благом» (103:28). И в Послании Иакова: «[...Да просит у Бога,] дающего всем просто и без упреков» (1:5).

И еще. Все [твари], получившие бытие от Бога, необходимо подобны ему, поскольку существуют, поскольку благи, и поскольку их собственные понятия находятся в Божьем уме, как было показано выше (1, 40. 54). Добродетель же правдивости, по определению Философа, состоит в том, чтобы проявлять себя в своих делах и словах таким, каков ты есть.[415]

Следовательно, в Боге есть добродетель правдивости. Об этом говорится и в Послании к Римлянам: «Бог правдив» (3:4).[416] И в Псалме: «Все пути Твои — истина» (118:151).[417]

Есть еще добродетели, которые служат действиям, какие подобают низшим по отношению к высшим. Таких добродетелей у Бога быть не может: например, послушания, поклонения и прочего, чем мы обязаны в отношении высших.