Сумочка авантюристки. Сонный москит. Брюнетки напрокат

— И вот, — продолжала она. — Я сидела дома и поджидала девочек. По правде сказать, я думала, что работы не получит ни та, ни другая. Да и была ли она, эта работа? Но я сидела и ждала. А потом пришла Эва, страшно возбужденная. С ней был мужчина. Он сказал, что он представитель мистера Хайнса, что Эва подошла и что мы должны немедленно приступить к работе. Как я сказала, Эва была очень возбуждена. И я не виню ее — ведь мы должны были получить огромные деньги, да еще и счета нам оплатят! Это выглядело заманчиво, и мы отправились.

— Я пришел в квартиру вскоре после того, как вы уехали, — сказал Мейсон. — Как я понял, вы собирались в спешке?

— Да мы и не собирались вовсе. И это первое, что меня насторожило. Даже свои личные вещи мы должны были взять в не вызывающих подозрения сумках, так он сказал. Как вы думаете, какие сумки он имел в виду?

Мейсон вопросительно поднял брови.

— Обычные сумки, с которыми ходят за покупками, — продолжала она. — Он их принес с собой. Сказал, что там, куда мы отправимся, никто не должен видеть, что вносят багаж. Мы должны нести эти сумки, словно возвращаемся из бакалейной лавки.

— И куда же вы поехали? — спросил Мейсон.

— В очень хорошенькую маленькую квартирку. Ничего этакого, просто по-настоящему хорошенькая, современная двухкомнатная квартира. Вошли туда как хозяйки. Этот человек сказал, что мистер Хайнс снял эту квартиру на имя Элен Ридли. Изменить уже ничего нельзя. Поэтому, чтоб нас не выставили вон, молодая леди должна жить под именем Элен Ридли. Всем говорить, что ее так зовут, и не забывать откликаться на это имя. Он долго распространялся, как трудно снять квартиру, как тяжело было убедить квартирную хозяйку и что, в конце концов, нельзя требовать слишком много. Словом, пока Эва будет называться мисс Элен Ридли, все будет в порядке.

— Что вы обо всем этом скажете? — спросил Мейсон.

— Он не одурачил меня ни на минуту, — с чувством сказала она. — Как только он сказал это, я поняла, что затевается какая-то пакость, но решила ничего пока не говорить. Я была там в качестве компаньонки и приняла решение хорошо выполнить эту работу. Никаких развлечений мистер Хайнс не дождется.

— Можете описать его?

— Ему около тридцати, волосы темные, глаза невыразительные, очки. Довольно высокий.

— Явно тот же самый, что расплачивался с остальными женщинами.

— Верно. То же сказала Кора, когда я описала его ей.

— Значит, Эва Мартелл водворилась в квартире в качестве Элен Ридли. Было в квартире что-нибудь?

— Что-нибудь! — эхом откликнулась Адель Уинтерс. — Что-нибудь! Да там все было. Одежда, белье, нейлоновые чулки, кремы, лосьоны — все, что может понадобиться. И этот представитель мистера Хайнса…

— А своего имени он не называл? — спросил Мейсон.

— За кого вы меня принимаете? — дернулась она. — Этот человек — сам мистер Хайнс. Он сам дал объявление и вообще прокручивает все дело. Я уверена.

— Но имени своего он не называл?

— Нет, все твердил, что он представитель мистера Хайнса. Но работает быстро. Он привез нас в квартиру и велел оставаться там, пока не вернется. Дескать, чувствуйте себя как дома. Затем бросился прочь, наверное, сказать другим девушкам, что место занято, а через полтора часа вернулся, чтобы объяснить нам детали.

— Что это были за детали? — осведомился Мейсон.

— Так. Во-первых, он сказал, мы должны совершенно отключиться от нашей прошлой жизни. Мы должны жить в этой квартире и ни с кем не общаться без его разрешения. Нам нельзя звонить друзьям по телефону, писать письма или пытаться связаться другим способом.

— Он сказал почему?

— Нет. Это — часть работы, сказал он, мы должны жить так, потому что это — часть работы. Эва Мартелл должна стать Элен Ридли. Я могу жить под собственным именем как ее компаньонка и служанка. Задача — создать впечатление, что мисс Ридли больна и ей может стать хуже. Она должна большую часть времени сидеть дома, а если кто придет, я должна была сказать, что она плохо себя чувствует и никого не принимает. А если покажется, что это близкие друзья, то сказать, что ее нет дома. Если кто-то позвонит, то снять трубку, записать имя и номер телефона и сказать, что мисс Ридли перезвонит позже. Затем тут же позвонить мистеру Хайнсу. И это все. Да, еще. Хайнс сказал, что, если мы будем выходить, Эва должна надеть то, что висит в шкафу. Ничего своего. Теперь вы понимаете, почему он так точно указал все размеры? Вся работа в том, чтобы выдать себя за другого.

По глазам Мейсона было видно, что это его очень интересует.

— А вы? — спросил он. — Как насчет ваших вещей?

— Гм! — хмыкнула Адель Уинтерс. — Он сказал, что я не имею значения. Сказал, что я могу носить что угодно, куда бы я ни шла. Но я высказалась на эту тему. Я сказала, что должна взять свои вещи, иначе мы обе оставляем работу.

— А он?

— Ну, он в конце концов разрешил мне поехать за вещами. Но настоял, что поедет со мной. Сказал, что возьмет вещи и доставит их в квартиру. И знаете, как он собирается это сделать?

— Как?