Сумрачная Антология

Яна словно окоченела, застыла, будто ее с ног до головы обкололи анестезией. А еще казалось, будто она выпила крепкого алкоголя, отчего по венам сейчас струилась кровь с порядочной дозой спирта. Все куда-то смещалось и казалось ненастоящим.

Старуха проявила недюжинную ловкость, когда схватила девушку за ноги и без усилий потащила, будто та ничего не весила. Но Яна и этому странному обстоятельству толком не смогла удивиться. Ее скорее удивляло и чуточку настораживало другое.

Ей было совершенно все равно, что сейчас происходит.

«И откуда у пожилой женщины столько сил?»

Так как ее волокли лицом вверх, она видела высокое фиолетово-синее карельское небо и сосны, что плавно покачивались на ветру. Где-то высоко мерцали слабые, едва различимые звезды. Яна бесстрастно отмечала про себя, как же исключительно прекрасна местная природа. Она дышала так же медленно, как и застывшие деревья, что ожидали снега.

Ожидали покоя и сна.

Наконец движение прекратилось.

Яна поняла, что оказалась среди зажженных масляных ламп и деревянных приземистых домиков, которые она прежде приняла за улья. Над полянкой стелился сизоватый дымок и смешивался с горячим воздухом, поднимавшегося от огня.

Лежа на земле, девушка обратила внимание, что двускатные крыши испещрены витиеватыми узорами, а края украшены резьбой. На подгнивших и покрытых мхом досках виднелись буквы и цифры.

Сквозь мутный туман медленно проявилась огромная фигура старика с длинными руками.

Он приблизился вплотную и тоже какое-то время разглядывал неподвижную гостью, что заблудилась в их лесу. Его лицо оставалось в тени, но глаза вспыхивали самым странным и непонятным образом, будто вместо зрачков там находились тлеющие угольки.

Он наклонился и легко подхватил девушку, чтобы переложить ее на широко расстеленную рыболовную сеть. Сделав это, подал знак старухе, и они подхватили сеть с двух сторон, чтобы перенести замершее тело поближе к выкопанной яме, а затем принялись опускать его вниз, в черный земляной проем.

Яна покачивалась, опускаясь все ниже, наблюдая над собой лица стариков. От сети шел запах тины и тухлой рыбы, а кроме того, сильно пахла сама земля – сыростью и прелыми листьями. Яму вырыли не слишком глубокой. Здесь стояла тишина, что показалась бы умиротворяющей, если бы не положение, в котором очутилась девушка.

Она все понимала, но чувства страха совсем не было. Только думала, как такое могло произойти и куда девался ее инстинкт самосохранения? Будто все эмоции и переживания разом покинули ее. Ведь по хорошему нужно бороться!

Нужно сконцентрироваться и попытаться найти выход! Спастись, пока не поздно!

Но мышцы совсем не слушались ее. Она по-прежнему совершенно ничего не чувствовала, будто наблюдала за собой со стороны.

Чье это неподвижное безвольное тело, не способное пошевелиться?

Старик и старуха встали над ямой, взяв в руки две чаши, чтобы отпить из них и часть плеснуть вниз. Несколько пахнущих жженой травой капель упало Яне на лоб.

Затем женщина разломила лепешку и одну половинку протянула мужу. Они принялись есть, неотрывно глядя на девушку в яме. Блики огня плясали на их застывших лицах. Сквозь мутный туман и дым их сосредоточенное пережевывание пищи рождало в голове множество вопросов.

Что же здесь происходит? Кто эти люди? Чего они на самом деле хотят?

Но, как и все последние события, после того, как девушка надышалась тем мелким старухиным порошком, этот вопрос задавался совершенно безэмоционально.

Пожилая пара доела лепешки, взялась за руки, вытянув их над вырытой ямой и встав один напротив другого.

Над поляной понеслось тихое пение, мощь которого нарастала с каждым звуком.

Никогда прежде Яна не слышала чего-то подобного, но если бы она могла сейчас испугаться, то это бы непременно произошло. В пении причудливым образом сочетались совсем не гармоничные ноты. В них проскальзывало что-то отталкивающее и притягивающее одновременно.

Дикая лесная молитва разносилась эхом, теряясь в густоте близко подступивших деревьев. Ее зловещий ритм необычайно волновал. В нем было что-то неземное, потустороннее. То, что нельзя слышать обычным смертным, а уж если они ее услыхали, то это для них обязательно кончится плохо.

Таинственные звуки взывали к пустоте, к небытию, к чему-то сверхъестественному. Нечеловеческому.

Девушка напряженно вслушивалась в пение, которое не хотела воспринимать, и вместе с тем оно завораживало против воли.

Нечто весьма отдаленно похожее с напевом северных шаманов при исполнении ритуального обряда, только сюда примешивались ночные крики диких зверей и птиц, причитание и плач сотен невидимых женщин при погребальной церемонии, шепот и бормотание черных колдунов-некромантов, взывающих к своим мрачным богам.

В голове возникали такие образы, которых не хотелось видеть и о которых лучше позабыть. Они открывали запертые двери, выпуская толпы чудовищ и демонов из другого, невидимого мира.

«Мы всегда были здесь, но вы нас не замечали» – говорили они, проносясь мимо.