Сумрачный город

Все это время он неподвижно стоял впереди. Напряженный, сосредоточенный. Ани знала, что ему важно это место, это его память. Именно поэтому давно забытый дом с потертыми деревянными ступенями, которые со скрипом прогнулись под тяжелыми шагами Тодора, словно откликался на присутствие хозяина. В спертом воздухе витало неуловимое ощущение, будто все вокруг застыло в ожидании новой жизни и вот-вот магия уберет из помещений пыль, распахнет окна с потрескавшимися рамами и впустит свежий, по-осеннему прохладный ветер.

– Не смотри в зеркала, – предупредил Тодор и, остановившись перед лестницей, обернулся. – Но если не боишься открыть тайны, к которым не готова, можешь попробовать.

Уголки его губ приподнялись в кривоватой усмешке. За ней обычно пряталась забота, предостерегающая, но не ограничивающая свободу действий.

– С меня хватило ловушек, – горько ответила Аннетт и поглядела в угольно-черные глаза отца.

Хотела понять, что он чувствует. Переживает? Волнуется? Ему больно быть здесь? Что скрывается за этим взором? Но ничего, кроме ледяного спокойствия, не смогла увидеть. И все же что-то внутри подсказывало, что это место – память о его прошлом, слабостях и времени, когда Нордвуд был другим.

Сама Ани поежилась от этих ощущений. Эмпатия… В груди появлялись болезненные осколки чужих эмоций. Сейчас, стоя посреди просторной гостиной, Аннетт ощутила, как они наполняли ее горечью, состраданием, щемящей ностальгией и ярким, словно солнечные блики поздней осенью, холодным светом, который не согревал, а всего лишь навеивал воспоминания.

В углу, под темным комодом, заблестела золотистая нить. Она поворошила комки пыли, а после исчезла в одном из ящиков. Аннетт, не думая, подошла к нему и хотела было выдвинуть, но холодная рука Тодора остановила ее.

– Я сам. Не стоит повторять ошибку. Мой знак не символ Николаса, убрать ожог от него будет сложнее. – Он говорил спокойно, но по хриплым ноткам она догадалась, что «сложнее» приравнивалось к «почти невозможно».

Ани на время затаила дыхание и с волнением наблюдала за тем, как Тодор открыл ящик, едва слышно вздохнул и достал крошечный кусок металла. Если не знать о ключе, то в тоненьком обломке железа трудно было бы определить его.

– Пожалуй, самое интересное начнется позже, – подметил Тодор и поджал губы.

Можно выдохнуть. После первого глотка воздуха Аннетт прокашлялась. Пыль неприятно осела на слизистой. Со вторым ощутила приятный, сладкий древесный аромат, напомнивший парфюм Алана. Но он, конечно, не здесь. И, чтобы убедиться, она оглянулась.

– Я просил не смотреть.

Тодор успел закрыть ладонью ее глаза. Прохладное прикосновение вызвало дрожь. Зеркала… Там были зеркала.

– Они манят тебя, желают выпить твоей крови в обмен на ответы.

– Мне нечего спрашивать, – тревожным голосом отозвалась Аннетт.

– Есть, но не у них. Эти призраки не для игр.

Тодор повернул ее за плечо, открыл глаза и хищно обнажил клыки. От него веяло магией. Сильной, подобной приближающемуся шторму.

– Пойдем, вторая часть ключа…

Но не успел договорить, их затянуло в водоворот перемещения. Непривычный, похожий на тот, что был в пекарне. Аннетт едва успела крепко схватить отца за предплечье и закрыла глаза. Так будет меньше мутить.

Не помогло. Горечь смешалась с тянущей болью и резко отступила, повинуясь заклинанию Тодора. Ани смутно видела его угрюмое, сосредоточенное лицо.

– Кладбище не принимает тебя, – четко, почти что по слогам произнес Тодор. – Позволь городу переместить тебя к дверям. И помни: чтобы получить, нужно отдать. Не сожалей о потерянном, ушедшее – это повод поменять свою жизнь. Прошлое – в прошлом, свобода – в настоящем.

Ей хотелось ответить, но чем больше она сопротивлялась, тем сильнее кружилась голова. Магия выталкивала ее, не позволяла остаться. А как же Тодор? Как он без подсказок найдет недостающую часть ключа? Стоило бороться, собраться с силами и поставить защитный барьер. Вот только в ускользающее сознание возвращались слова о дверях. Пришло время…

Тодор

Кладбище. Место, не похожее ни на какое другое. Даже днем тут было сумрачно. Ветер доносил тяжелый аромат сырости.

Тело Аннетт оплели тонкие черные нити магии. Они оттесняли Тодора, вились, шипели. И в этом змеином говоре отчетливо слышалось: «Ей здес-с-сь не с-следует находиться».

– Ани, слышишь? Уходи! – Он настойчиво повторил, надеясь, что сквозь пелену пут она наконец-то разберет его слова.

В последние дни отпускать ее было все сложнее. Смелая, стойкая, она не признавалась, как выматывают перемещения и поиски ключей. С каждой встречей призраки и мертвые отнимали у нее силы. Хотелось поскорее положить всему конец. Освободить Ани и других владельцев зеркальных знаков от бремени защиты. Дать городу дышать, оборвав нити с островом.

Аннетт что-то слабо прошептала и исчезла. Подчинилась энергии источника, магии Нордвуда. Ее ждет последняя задача – открыть дверь с символом W.