Сумрак

А что может быть лучше для преступника?

Но я не сказала этого вслух.

"Сегодня я принес тебе кое-что".

Он повернулся, вытер руки и подошел к столу, на котором лежала коричневая сумка. Потянувшись внутрь, он достал большую книгу в твердом переплете и протянул ее мне.

"Она подержанная, но попалась мне на глаза сегодня, когда я проходил мимо тротуарной распродажи в библиотеке".

Величайшие глубоководные погружения.

Я улыбнулась и начала листать ее, демонстрируя свой интерес. "Это здорово", — щебетала я. "Фотографии такие красивые".

"Я думал, тебе понравится".

Он повернулся и взял свой термос и ланчбокс, и меня охватило чувство облегчения, когда я поняла, что он готовится к выходу на ночную смену. Я с облегчением втянула воздух.

"Я люблю книги для кофейных столиков", — заверила я его. "Спасибо, что не забыл".

Он подошел и поцеловал меня в лоб, и я затихла, расслабившись только тогда, когда он отступил.

"Запрись хорошенько", — сказал он. "И спи спокойно. Я буду дома в семь".

"Пока."

Он ушел, направляясь на работу, но только когда я услышала, как двигатель его машины затихает на улице, я, наконец, сдвинулась с места.

Положив пакет с продуктами в макулатуру, я взяла свою книгу, проверила двери и убедилась, что свет выключен, прежде чем подняться наверх в свою комнату. Я оставила лампу выключенной и подошла к своей книжной полке, снова поставила ряд книг вертикально и положила новейшее дополнение к своей коллекции.

Барселона: Архитектурная история.

101 самая удивительная пещера.

Всегда Одри: Шесть легендарных фотографов. Одна легендарная звезда.

Запад: Американский ковбой.

История мира карта за картой…

Я отступила назад, читая все остальные корешки на двух полках, тяжелые не только от веса книг в твердом переплете. Мне нравилось ставить их на полку всякий раз, когда он дарил мне одну. Ему было приятно видеть, как я демонстрирую его подарки, но также… это было похоже на то, что я чего-то добилась. Это было похоже на трофей.

Когда синяки поблекли, и мне больше нечего было показать за то, что никогда не исчезнет в моей голове, у меня было это.

Одна книга за каждый раз, когда я вставала на ноги.

Снова.

И снова.

И снова.

Он покупал мне другие вещи на протяжении многих лет, подарки каждый раз, когда он тратил свой гнев и чувство вины, и эти вещи также были расставлены по комнате. Вещи, которые я оставляла, когда уходила, чтобы, придя сюда, он увидел и вспомнил все, но меня уже не было.

Я опустила глаза.

По крайней мере, так я сказала себе.

Моя бабушка спала в соседней комнате, проигрыватель в ее комнате доиграл до конца сторону А, и я хотела, чтобы она жила вечно, но иногда…

Мартину было бы намного хуже, если бы ее здесь не было. Она была единственным человеком, который любил меня. Я нуждалась в ней, чтобы остаться в живых.

Но ей было больно.

И если бы она была еще жива, когда я должна была пойти в колледж, я не смогла бы уйти. Я не могла оставить ее с ним, и мне пришлось бы остаться здесь.

Я ненавидела себя за эту мысль, но…

Хотя я не хотела, чтобы она уходила, мне нужно было выбраться отсюда.

Что, черт возьми, я собиралась делать?

Я закуталась в свой кардиган, надев под него только шорты для сна и майку, и повернулась, чтобы закрыть шторы.

Но кто-то сидел там, в углу моей комнаты, в моем кресле.

Я задохнулась, отпрыгнув назад.

"Привет", — сказал Уилл.

Мои глаза расширились, и я тяжело дышала, мое сердце все еще застряло в горле. "Какого черта?" Я бросилась к окну, прижалась щекой к стеклу, чтобы увидеть подъездную дорожку и убедиться, что брата нет.

"В твоем окне сегодня нет свечи?" — спросил он.

Но я не слушала. "Ты с ума сошел?"

Я осмотрела всю улицу, насколько могла видеть сквозь дерево, но не увидела машину Уилла. Надеюсь, он припарковал его подальше.

Как, черт возьми, он сюда попал? Мой брат только что ушел. Он мог его видеть.

"Ты должна зажечь свечу, Эмми".

"Я никогда не зажигаю свечи!" прорычала я шепотом, чтобы бабушка не услышала. "Мне плевать на Вечную Ночь. Ты должен уйти".

Он сидел там, одетый в джинсы и армейскую зеленую футболку, которая подчеркивала цвет его глаз даже отсюда. Его волосы были распущены, гель, нанесенный днем, почти исчез и так красиво лежал на висках.

"Что я сказал?" — произнес он низким голосом. "Если ты не придешь ко мне, я приду к тебе".

Так что я не появился в конце квартала. Каким бы важным ни был марафон "Миссия: Невыполнима", у меня были другие дела, и он забыл спросить, свободна ли я сегодня вечером.

Он уставился на меня, положив руки на стул, и я заставила себя нахмуриться, несмотря на то, что меня охватило волнение при виде его.

"Не могу поверить, что у Эмери Скотт на стене висит плакат Сида и Нэнси", — пошутил он. "Парочка несносных наркоманов, один из которых едва умел играть на гитаре".

"Пожалуйста", — попросила я, игнорируя его поддразнивания. "Ты не можешь быть здесь".