Сумрак

Он медленно поднялся, не сводя с меня глаз. "Или, может быть, ты неравнодушна к обреченным романам".

Я отступила назад, когда он шагнул вперед. "Просто уходи", — сказала я ему снова.

Но он продолжал идти. "Ты такая красивая", — прошептал он.

Я покачала головой, сжимая пальцы в кулаки.

"Но я уже устал от того, что ты так на меня смотришь", — сказал он, его выражение лица стало неожиданно серьезным. "Как будто мне нельзя доверять".

Ну, а ему можно? И даже если бы я могла доверять его добрым намерениям по отношению ко мне, я не была готова к этому. Я не хотела, чтобы он вмешивался в мою жизнь. Я делала ему одолжение.

Мне понравился театр, и я буду вечно дорожить воспоминаниями.

Но Деймон был прав. Вчера было весело. Мы закончили.

"Тебе нужно уйти", — повторила я.

Его взгляд устремился на меня. "И мне чертовски надоело, что ты так говоришь". Его челюсть сжалась. "В чем проблема? Вчера все было замечательно. Почему тебе всегда нужно так много думать, пока ты не превратишь то, что было хорошо, во что-то плохое?"

"Я тебе ничего не должна, — выдохнула я, — и я тебя не приглашала, так что просто уходи! Убирайся."

Он остановился, блеск в его глазах был почти таким же душераздирающим, как и его улыбка. "Знаешь, я был добрее к тебе, чем должен был быть". Он расправил плечи. "Знаешь, сколько девушек я могу так заполучить?"

Он щелкнул пальцами, и веселый, спокойный, милый защитник последних нескольких дней исчез.

Поверьте, я прекрасно понимала, что он может получить любую задницу, какую захочет, и уже получал. Я не была первой, кто трогал или целовал его.

"Ну, я должна просто поблагодарить свои счастливые звезды за то, что вся моя неустанная, тяжелая работа по преследованию тебя, как жалкого щенка, только для того, чтобы привлечь твое внимание, окупилась!" кричала я, бросая ему чертовски хороший вызов.

Он преследовал меня! А не наоборот.

Он сделал шаг ко мне, но потом кто-то назвал мое имя, и он остановился, и мы оба уставились друг на друга.

Моя кровь кипела, и я видела, что его шея уже покрылась легким слоем пота.

Все вокруг было горячим. Было темно, мы были близки, и моя кровать была рядом.

Мой клитор запульсировал один раз, и я перестала дышать.

"Эмми", — снова позвал тоненький голосок.

Я моргнула, выпуская дыхание, которое, как мне казалось, я не сдерживала.

"Эмми?" — снова позвала бабушка.

Жесткая поза Уилла немного расслабилась, и его глаза смягчились.

Я опустила взгляд и покачала головой, сумев произнести не более чем шепотом. "Пожалуйста, просто уходи".

Я вышла из комнаты, повернула направо и направилась в спальню бабушки, поздний вечерний ветерок развевал ее белые занавески.

Она пыталась приподняться в постели, ее громоздкий розовый халат был накинут на нее.

"Эй, эй", — сказала я, подбегая и поднимая шнур от кислородной маски, чтобы она не зацепила его. "Я держу. Я здесь".

Она села дальше, откинувшись на подушки, пока я помогала ей снять маску.

Я надела ее, слушая ее дыхание и убеждаясь, что пока с ней все в порядке.

"Ты в порядке?" спросила я.

"Мне просто нужна была вода".

Я подняла ее чашку и наполнила водой, протягивая ей соломинку.

"Ты забыла зажечь мою свечу", — сказала она, делая глоток и глядя на меня.

Я уставилась на нее, мои брови все еще были напряжены. Казалось, сегодня все хотели испытать мое терпение.

"Не смотри на меня так", — предупредила она. "Иди и зажги его. Это моя последняя, без сомнения".

Я поджала губы, понимая, что с этим не поспоришь. Возможно, ее не будет здесь в следующую Вечную ночь.

Отлично.

Я повернулась и подошла к камину, взяла спички, которые мы хранили для камина, которым она больше не пользовалась, и отнесла одну из ее полуночных свечей с ароматом пачули на подоконник. Я поставила ее и зажгла, убедившись, что пламя видно через стекло.

Такая глупая традиция.

Хотя теперь в ней было что-то более манящее, поскольку Уилл рассказал мне больше истории. Каждое 28 октября, начиная с 1955 года, через год после убийства в Колд-Пойнте, жители Тандер-Бей зажигали свечи в окнах своих спален в честь Ревери Кросс в годовщину ее смерти.

Пока баскетбольная команда совершала ежегодное паломничество на могилу Эдварда, все остальные чтили память его жертвы, убеждая себя, что если они этого не сделают, то даже смерть не удержит ее от мести. Если к утру ваша свеча все еще горела, вы были в ее милости.

Если нет, то что-то плохое постигнет вас до следующей Вечной ночи.

Это имело примерно такой же смысл, как бросать соль через плечо, чтобы отгородиться от невезения.

Я наблюдала за отражением свечи, мерцающим в окне, а затем протянула руку и закрыла другое окно. Если она хотела, чтобы свеча не погасла, то ей придется провести одну ночь без своего любимого ветра.

Я бросила быстрый взгляд в окно, гадая, ушел ли Уилл.

Подойдя к ней, я взяла чашку и поставила ее на место, откинув волосы с ее лица. Восемьдесят два года, а выглядела она на пятьсот.

За исключением глаз. В глазах она все еще выглядела на шестнадцать и тайно планировала угнать машину старика, чтобы покататься с друзьями.