Сундук золота и всех обратно

- Именем короля! – крикнул и Фредерик, размахивая шляпой.

- Говорю тебе, это Тодт, а это Дорада, - сказал капитан, когда корабли сблизились, и можно было различать лица.

- Теперь верю, - ответил старпом, - Надо полагать, в Марселе их на королевскую службу запрягли.

- Что там такое? – спросил Тарди. Он услышал «Именем короля» и забеспокоился.

- Посыльный какой-то именем короля, - ответил капитан, - На вид оруженосец.

- Не берите на борт.

- Да? Топить его предложите?

- У нас груз.

- Думаете, король будет возражать?

- Вот его еще забыли спросить.

Капитан скривился. Вроде все по закону. Но французский король вряд ли одобрил бы такое бегство капитала. С одной стороны, потопить бы их, и концы в воду. С другой стороны, если Банк умеет хранить секреты, а Банк умеет, то как бы король узнал про груз? Может быть, посыльный вообще по другому делу.

- Идите в каюту, не стойте на виду, - сказал капитан, - Надо будет потопить – потопим. Доплатите.

- Доплачу, - согласился Тарди.

- Но сначала узнаем, что они от нас хотят. На вашем грузе свет клином не сошелся.

Тарди кивнул и ушел в каюту.

- Что там? – спросил его по пути Лука, одетый матросом.

- Посыльный именем короля. Если по нашему делу, то потопят, если нет, то нас не касается, - ответил Тарди, выдавая желаемое за действительное.

С борта «Пегаса» сбросили штормтрап, и на галиот быстро поднялась целая делегация. Трое матросов с заплечными мешками, молодой оруженосец и священник. Действительно, Тодт с «Ладьи Харона».

- Добро пожаловать на борт, – поприветствовал гостей капитан, - Чем могу быть полезен делу Его Величества?

- Мне нужны твои гребцы, твой груз и твой корабль, - ответил Тодт. После чего ловким борцовским приемом подцепил капитана за руку и сбросил за борт.

Вся компания побежала к мачте по центральному проходу, матросы на ходу стягивали мешки со спин.

- Тревога! – закричал старпом, - Абордаж, пираты!

- SteheAuf! – на ходу рявкнул Тодт так, что паруса вздрогнули.

Швейцарцы вскочили как ужаленные. Девять человек на разных скамьях.

Тодт перешел на шаг. Матросы запустили руки в мешки.

- Человек. Рожден. Умереть. Свободным, - сказал Тодт, придавая каждому слову вес тысячи слов, и от корабля разошлись круги по воде.

Матросы достали из мешков клещи для размыкания цепей и передали первые три штуки ближайшим швейцарцам.

- Свобода или смерть! – крикнул Фредерик по-итальянски, выхватив меч.

Джованни-Абдулла повторил за ним по-арабски, а Бруно по-корсикански.

Мятый, Джованни и Бруно вытащили еще несколько клещей, разомкнули каждый по одной цепи на ближайших гребцах и сунули клещи кому-то в руки.

От кормы и от носа к наглым захватчикам уже бежали солдаты.

На «Пегасе» гребли и европейцы разных подданств, и евреи, и левантинцы, и арабы, и эфиопы, и гвинейцы, и полукровки всех существующих рас. Всем обеспечивались равные права, равные возможности, равная норма и равная пайка. Социальная справедливость и социальный пакет, как сказал бы современный управленец.

Нельзя просто взять и взбунтовать гребцов одной фразой. Сразу всех нельзя точно. Всегда найдется кто-то, кто не понял, кто сломлен, кто не верит, кто трус. Кто уже не мечтает, что за ним придет друг, брат, отец с выкупом или с бандой головорезов.

Только швейцарцы сразу поняли, что это их шанс. Шанс, который выпадает раз в жизни. Клещи не такая уж сложная вещь. Рычаг и точка опоры, а силы гребцам не занимать. Ярость и вера швейцарцев сразу захватила ближайших соседей, а те, кто не поверил бы одному бунтовщику, нашли человека, которому можно верить, в компании из рыцаря, священника, матроса-генуэзца, мусульманина и корсиканца.

Клещи разошлись по скамьям, а абордажная команда вступила в бой на два фронта от мачты. Фредерик, Джованни и Бруно со стороны носа. Мятый и Тодт со стороны кормы.

Фредерик подумал, что его сомнут сразу, но глаза боятся, а руки делают. Противников не больше двух за раз, и оба мешают друг другу. Бруно не успел даже одного удара нанести, как оруженосец вывел из строя первых двух солдат. Убитый и раненый свалились на скамьи, где их сию секунду разоружили.

Третьего солдата русобородый дядька, сидевший у прохода слева, схватил за щиколотки и сдернул с настила вниз, между скамьями. Четвертому Фредерик сильно порезал руку, и тот отступил за спины товарищей.

Солдаты справа и слева расширили фронт, потеснив гребцов и перешагивая через скамьи. Гребцы прятались под скамьи и теснились к бортам. Фредерик и Бруно, отбиваясь, отступили, сдав отыгранные несколько шагов. Когда первый натиск отбит, тела под ногами уже не дают смять с разбега малочисленного противника.

- Prrrosti, Gospodi, meniagrrreshnogo! – русобородый поднялся из-под скамьи с молитвой, прогремевшей до самого неба. Перекрестился, тут же отбил удар и ловко воткнул трофейный меч в живот ближайшему противнику. По губам и подбородку гребца стекала кровь, как будто ему пришлось перегрызть горло прежнему владельцу меча.

- Rrrubiih, brrrat! – крикнули с другого борта с характерным рычащим «р», позаимствованным из языка волков и медведей.