Сундук золота и всех обратно

Озадачившись поиском матросов, старпом пересчитал выживших.

Оставшихся на палубе солдат и матросов «Пегаса» к этому времени гребцы уже успели добить полностью.

Кроме русского, из гребцов в более-менее здоровом состоянии остались: два грека, двое разных на вид негров, семеро понимающих по-арабски мусульман с разных берегов, два генуэзских вора и трое других сухопутных преступников, говорящих по-итальянски. Мусульмане и итальянцы все откровенно пиратского вида, греки и негры могли бы сойти за мирное население. Двое швейцарцев. Из перечисленных все сколько-то раненые, но до завтра доживут. В принципе, они все не возражали поднять что угодно, за исключением весел и парусов. Восьмерых тяжелораненых Джованни опрашивать не стал. Не жильцы. Гребцы посчитали так же, отобрали у доктора и добили и этих раненых и скинули тела в море.

Наблюдая за тем, как победители собирают трофеи, Джованни вспомнил то обстоятельство, которое на стадии «планирования» все забыли. На тунисских и османских галерах такое же этническое разнообразие, но там рядом с черными рабами прикованы к скамьям несправедливо обиженные добрые христиане, солдаты и матросы военных и торговых флотов. Хоть сразу на паруса, с молитвой и благодарностью. На венецианских галерах гребут не рабы в цепях, а честно оплачиваемые члены экипажа. А на генуэзских галерах к скамьям прикованы или пленные нехристи, или любезно предоставленные сухопутными властями душегубы и беззаконники. Или тот контингент со скамей на захваченных мусульманских судах, который по мнению победителя не является добрыми католиками, в связи с чем не заслуживает свободы. Или негры с рынков рабов.

Мусульмане и итальянцы сразу сбились в две тихо ненавидящие друг друга банды и уже вовсю ругались из-за добычи и из-за того, кто кого и как добил.

Греки вроде бы болтали и бездельничали, шарахаясь от обоих банд, но оба уже переоделись в трофейное и обзавелись поясами с оружием и кошельками.

Швейцарцы, похоже, исповедались Тодту.

Двое черных сидели на палубе и ели глазами Тодта, дожидаясь, когда он закончит со своими. Один из них держал в руках посох-древко.

Русский ходил по палубе и копался в трофеях, спокойно вынимая оружие и одежду даже и из рук обеих банд. «Как лев среди гиен», - подумал Джованни. По осанке русский походил на Фредерика или даже Максимилиана. Не как человек, который привык гнуть спину, и не как человек, который привык сгибать хотя бы шею.

Камбуз на галере это вовсе не помещение под палубой. Какой может быть под палубой открытый огонь? Да и на палубе печки и костры не очень уместны. Волны, качка и все такое. Тем не менее, совсем без горячей пищи экипаж не оставался. Особенно на стоянке в порту. Пока погода позволяет, кок с божьей помощью готовит горячее. Как начнет качать, кок нарежет отмоченной солонины и хлеба. И раздаст по яблочку. Средиземноморский каботаж все-таки не переход через океан и не полярная экспедиция. Большую часть года каких-нибудь фруктов или овощей можно купить в каждом порту, и запаса на неделю обычно хватает до следующего очага цивилизации.

Железный поддон, засыпанный песком. На нем дрова, над дровами котел. Конечно, не огромный котел на весь экипаж сразу, а поменьше, чтобы человек на тридцать-сорок раздать и снова заполнить чем Бог послал.

Увлекшись добиванием раненых, гребцы забыли про голод, но надолго про пустое брюхо не забудешь. Выжившие столпились у котла с потухшим огнем. Суровый араб зачерпнул ложкой варево, попробовал. В этот день Бог послал перекашу-недосуп из гороха на мясном бульоне.

- Эй, хорош из котла хлебать! – возмутился один из итальянцев, - В миску сложи и жри!

- А? – переспросил араб с набитым ртом.

- Нехристь, чтоб те лопнуть! В миску положи, говорю!

- Иншалла! – араб, по-видимому, недавно попал на «Пегас» и еще не понимал языка христиан.

Старший грек подошел к котлу с мисками и черпаком и щедро положил всем пищи, зачерпывая побольше гущи и сливая лишний бульон о край котла. Тут столько сварено, что всем хватит и еще останется.

Младший грек в это время откопал где-то мешок со свежим хлебом, этим утром испеченным в Генуе, и щедро нарезал толстых ломтей. Подходи и бери сколько хочешь.

Разобравшись с матросом и доктором, Фредерик взял за локоть пассажира-генуэзца и отвел в сторону.

Тарди с первого взгляда понял, что имеет дело не с генуэзцем и не с савойским рыцарем. Светлые волосы и голубые глаза. Короткие штаны с разрезами по этой варварской северной моде.