Супер «горничная»

Савелий обещал написать, но смс от него не приходили. А я ждала. Возможно, от скуки, но почему-то при этом вспоминала наш поцелуй и свой запрет делать это впредь.

Зачем я так ему сказала? Из вредности? Почему я не подпускаю к себе этого мужчину? Ответов на эти вопросы у меня не было. И я все отчетливее понимала, что с момента нашей первой встречи изменилось все и прежде всего мое отношение к Савелию. Только вот, какое оно теперь, я никак не могла выяснить для себя.

Уснула я далеко за полночь, и всю ночь ворочалась и просыпалась на узкой и жесткой кушетке. Все бока себе отлежала. Хорошо хоть папа спал спокойно и крепко всю ночь.

Первым делом с утра пораньше отправилась за бодрящим кофе в автомат. А потом позвонила маме. Слушала гудок за гудком, но трубку она так и не сняла. А мне сегодня кровь из носу нужно было попасть в институт, и я думала, что мама меня подменит в больнице. Но она не ответила и на второй звонок, а после третьего телефон ее оказался отключенным.

Не позвонил с утра и Савелий. А вчера я так и не дождалась от него смс. И к тому моменту, как медсестра пришла ставить папе капельницу, чувствовала я себя всеми покинутой и несчастной. Но зато, получилось договориться, что на пару часов я отъеду, и за папой организуют присмотр в мое отсутствие.

В институте жизнь кипела, как обычно. Даже странно было ощущать всю эту студенческую суету на себе, тогда когда в жизни моей произошло столько перемен.

Я успела к началу практического занятия, которое никак не могла пропустить, потому что на нем мы сдавали минимум, необходимый для дальнейшего экзамена. Вбежала в класс со звонком, обрадовалась, когда заметила рядом с Катей свободное место. На него и плюхнулась. И только потом обратила внимание, что подруга сегодня сама на себя не похожа.

— Кать, все нормально? Ты какая-то странная, — толкнула я ее плечом, отвлекая от разглядывания дерева за окном.

На меня она даже не обратила внимания сначала. А сейчас смотрела мутными и сонными глазами. И тут меня осенило, что подруга пришла в институт с глубочайшего и жесточайшего похмелья.

— Умираю… — просипела она и даже схватилась за горло, как будто и правда испытала удушье.

— Что, так плохо? — хоть и сочувственно, но с невольной улыбкой отреагировала я.

Что такое похмелье, знала не понаслышке — сама пару раз страдала от такового и Кате, конечно же, сочувствовала. Но все равно почему-то становилось смешно.

— Хуже, чем ты думаешь, — уронила она голову на парту, но вовремя спохватилась, пока преподаватель не заметил.

— С кем ты так?..

— Ой, не спрашивай, — махнула она рукой. — Вчера я потерпела фиаско и опозорилась. А все твой Сава виноват. Козел! — смачно добавила, словно выплюнула.

Я же не смогла скрыть удивления? Причем тут Савелий? И как он причастен к тому, что Катя напилась?

— Расскажешь? — аккуратно поинтересовалась. — После пары, — тут же поправилась.

— Если доживу, то расскажу.

Дожить до конца пары у подруги получилось с трудом. С каждой минутой она становилась все бледнее и в какой-то момент призналась, что едва сдерживает тошноту. Я уже молилась про себя, чтобы она вытерпела, и просила время побежать чуточку быстрее. А после звонка с пары Катя первым делом рванула в туалет. Потом мы вместе пошли в столовую — ее нужно было отпоить чаем. Мне пора было возвращаться в больницу, но и не выслушать подругу я не могла. Речь шла о Савелии, во-первых. И мне нужно было видеть лицо Кати, когда будет рассказывать, во-вторых.

— Макс с дружками вчера тусили в клубешнике, — вялым голосом начала рассказ Катя. — Днюха там у кого-то была. Ну я и уговорила его позвонить Саве и пригласить его тоже. Макс даже обрадовался возможности увидеться со старым другом. Ну а мы со Светкой подвалили тоже ближе к двенадцати. Для Макса это, конечно, оказалось неприятным сюрпризом, — растянула она губы, к которым с каждым глотком чая возвращался нормальный природный цвет, в улыбке. — Но попробовал бы попереть нас…

Картинка постепенно прорисовывалась в моей голове. Только вот двух вещей я пока не понимала: почему Савелий скрыл от меня предстоящий поход в клуб, и каким образом именно он виноват в Катином похмелье? Впрочем, докладывать о своих планах и передвижениях он мне и не обязан, особенно после того, как я вчера его оттолкнула. Последняя мысль заставила меня нахмуриться. И Катя это поняла по-своему.

— Извини, что тебя не позвала. Но ты же понимаешь, что была бы там только помехой?

— Да я бы и не смогла. У меня папа в больнице, с инсультом. И я ночевала у него…

— Ох, извини. Я не знала.

— Никто не знает, — успокоила я подругу. — Да и не нужно кому-то знать. Не говори никому, хорошо?

Не хотела я делать личную жизнь всеобщим достоянием, и на этот раз Катя поняла меня правильно и клятвенно обещала молчать. Мне же предстояло выяснить то, что больше всего начинало волновать, вползая змеей в душу и наполняя ту ядом.

— Кать, а ты… ночевала сегодня дома? — поинтересовалась я с каменным (ну, в это мне хотелось верить) выражением лица и равнодушным голосом.