Super Mario. Как Nintendo покорила мир

В итоге Мартине озвучил бессчетное количество мультфильмов и видеоигр Mario, и с тех пор его можно встретить практически в каждом ролике (а еще он голос Кота в шляпе и бегло разговаривает на французском и испанском). Пусть даже от Марио редко можно добиться чего-то помимо «Вуа!» и «У-у!», его каждый раз озвучивает один и тот же человек для всех игр, вышедших за последние двадцать лет. Мартине – это еще и голос Луиджи, Варио, Валуиджи, малыша Марио и десятка персонажей поменьше. После полного провала на больших экранах Nintendo наконец нашла нужного актера.

3. Плотник Mario

Mario Paint

Люди часто путали между собой двух значимых сотрудников Nintendo of America, их обоих звали Говард. Говард Филлипс был мастером игр и звездой комиксов Nintendo Power. Когда он покинул компанию, то главного юрисконсульта и вице-президента Говарда Линкольна путать стало не с кем.

Нередко можно услышать фразу: «Мое детство словно списано с картин Нормана Роквелла», но Линкольн действительно мог это доказать. Вместе со своим отрядом бойскаутов он позировал для картины художника The Scoutmaster: Говард – тот ребенок справа от костра. Он заслужил звание Eagle Scout, вырос, окончил факультет юриспруденции и затем стал адвокатом двух скромных дальнобойщиков.

Этими дальнобойщиками были Рон Джуди и Эл Стоун, и когда их наняла Nintendo of America, то Линкольн также вошел в компанию на правах юриста. Сразу после истории с Кинг-Конгом он стал исполнительным директором и на новом посту отлично дополнил Аракаву. Линкольн умело обращался с прессой, в то время как Аракава предпочитал сосредоточиться на управлении компанией, обеспечивая бесперебойную работу ее процессов. Несмотря на должности, более похожим на президента компании зачастую казался именно Линкольн, особенно после того как стал общаться с журналистами чаще, чем Аракава.

А еще Линкольн был белым: он обладатель орлиного носа и улыбки как у Джонни Карсона. Большинство высших чинов в Nintendo of America прибыли из Японии: для компании со словом America в названии ее руководство выглядело не очень по-американски. И действительно, NOA в те годы активно критиковали за то, что в ней работало слишком мало чернокожих сотрудников. К 1992 году Nintendo провела работу над инклюзивностью в своих рядах, но те жалобы оказались лишь началом.

Несмотря на отказ от сотрудничества с id Software, в компании рассудили, что, быть может, выпуск одной-двух игр для компьютеров не повредит их гегемонии. Поэтому Nintendo позволила Interplay портировать игру с довольно наглядным названием Mario Teaches Typing сначала на DOS, а затем и на Mac. Поскольку конец света после такого святотатства не случился, вслед за этим портом последовала пара цифровых раскрасок с Марио и Луиджи для DOS, которые дети потом могли распечатать и повесить у себя дома.

Продолжая развивать образовательное направление, Nintendo выпустила на SNES серию из трех обучающих игр, Mario’s Early Years. Рональд Макдональд наверняка оценил бы по достоинству это стремление подружить Марио с каждым ребенком, сделать его тем, кого родители посчитают дружелюбным и неагрессивным (спустя годы появятся целые университеты, посвященные людологии[43], то есть изучению игр). Но какими бы хорошими ни получились эти обучающие проекты, Марио все же не мог оставить свое амплуа весельчака и перевоплотиться в учителя. Верно и обратное: попробуйте представить динозавра Барни, самого детского персонажа детской поп-культуры, рекламирующего шоу для подростков.

Попытки Nintendo идти навстречу людям – например, ее бесконтактный контроллер для парализованных детей – привели к неожиданному результату. В компанию (известную своим бездонным деньгохранилищем) обратился сенатор от штата Вашингтон Слейд Гортон с просьбой спасти бейсбольную команду «Сиэтл Маринерс». Иначе ей придется переехать во Флориду. Сенатор давно пытался поднять бейсбол в Сиэтле после того, как «Сиэтл Пайлотс» уже через год после своего основания в 1969 году стала «Милуоки Брюэрс». До этого Гортон обращался за помощью к Биллу Гейтсу и Microsoft, но получил отказ. Аракава решил созвониться с Ямаути и, к своему огромному удивлению, услышал «да». Тесть согласился выделить семьдесят пять миллионов долларов из своих личных средств. Гортон прописал условия сделки таким образом, чтобы все ее участники могли контролировать команду: это было небольшое пожелание Ямаути. Сделка выходила не очень выгодной – дорогостоящая, с туманными перспективами в будущем и абсолютным их отсутствием сейчас – и только подливала масла в огонь конспирологических теорий о том, что японцы хотят скупить весь мир.