Супер сайз. Двойной удар

– А детки наши спят, я их накормила и по кроватям развела,– улыбнулась женщина. Мое сердце наполнилось благодарностью. Потому что сил на какие-то действия у меня не осталось совсем. Хотелось только свалиться в какой-нибудь темный угол, чтобы никто не мог меня найти и уснуть. Стресс и нервное напряжение свалилось мне на плечи бетонным плащом, и сковало все конечности.

– Спасибо,– просипела я, очень надеясь, что не свалюсь лбом в стол,– и простите, что вам приходится тратить на нас столько сил. Я бы и сама справилась, но что – то так устала.

– Да что ты, дочка, мне в радость только. Глебушка то ворчит все время, говорит старая я. А сам меня ограждает от работы всякой. Думает, я не вижу, что бесполезной становлюсь. Горничных нанял, говорит чтоб я командовала. А я то и не умею. Добрый он, только зачем – то пытается доказать всему миру обратное. Что же это я? Заговорила тебя, а ты вон носом клюешь уже. Ребятки у тебя хорошие, но уж больно шустрые, здоровый то утомится. А ты после больницы. Идем, я покажу тебе твою комнату. Ни о чем не волнуйся. Спи спокойно. Ребятам в школу то ко второй смене. Их водитель отвезет. Варечке я погладила школьный сарафан, а вот Вове пришлось джинсы подготовить, брючки на колене у него порвались. Но я заказала уже… Глебка такой же был егоза. Я когда нашла его…

Я шла за Альбертовной, слушала ее разговоры и не слышала. Надо же, мамонт – добрый. Бедная женщина заблуждается. Хотя. Она видно любит этого ирода. Что – ж, любовь слепа, правильно говорят.

– Как это нашли? Он же не щенок какой.

– Ой, несу околесицу я всякую,– словно спохватилась женщина и замолчала, толкнув тяжелую дверь,– а мы пришли. Тут все подготовлено. Там ванная, туалет. Вещи ваши в шкафу. Белье Глеб новое заказал. Не знаю, как с размерами, угадал ли. Если что, напишешь мне размер потом, поменяем. В шкафу вода питьевая.

Я молча кивнула, рассеянно оглядывая комнату, обставленную дорогой, но не вычурной мебелью. Если бы я подбирала интерьер, выбрала бы точно такой стиль. Не понравились только тяжелые шторы, скрывающие свет и … Черт, белье…

Альфредовна ушла, закрыв за собой дверь. Я усилием воли заставила себя подойти к тяжелому шкафу, выдвинула ящик и уставилась на свернутые и разложенные ровными рядами трусики и лифчики. Все эти тряпки оказались расшиты синими стразами и пайетками. Ну конечно, а чего я ожидала? На полках гардероба обнаружила две ночнушки, в которых даже проститутки постеснялись бы не спать, пижаму, больше похожую на одеяние наложницы гарема и десять синих платьев различной степени развратности.

Сочла пижаму не самым худшим из зол, ухватила ее с полки, и проклиная на все лады наглого черта поплелась в ванную. Трусы свои выстираю, до утра высохнут на батарее. Кто меня увидит то, что я без белья? Ни за что не позволю этому хаму одержать победу.

Пижамные шаровары оказались удобными и приятными к телу. Я даже, вроде ожила после душа. Правда, повязка слегка намокла, и теперь неприятно липла к телу. Поэтому верхнюю часть ночного одеяния я пока решила не надевать. На ходу сооружая на голове тюрбан, выползла в спальню, согнувшись в поясе для удобства.

– Ты забыла сказать, приветствую тебя мой белый господин,– раздался громоподобный смех. Я взвизгнула, ломанулась обратно, надеясь спрятаться в гигиенической комнате, полотенце повисло прямо перед моими глазами, закрыв обзор, и я с силой влетела в косяк двери, взвыла от боли и завертелась на месте, потеряв ориентацию в пространстве.

– Какого черта вы тут делаете?– всхлипнула я, пытаясь прикрыть руками грудь. Господи, ну почему я не надела кофточку, больше похожую на распашонку. – Чувство такта вам не знакомо? Врываетесь в мою…

– Вообще – то это мой дом,– хмыкнул гребаный мамонт, и я почувствовала, что он совсем рядом. Содрала с головы полотенце, и наконец то смогла обернуть ими срам. Седов сейчас был похож на хищного кота, подбирающегося к своей жертве.– И я могу ходить где хочу. Тем более, что это тебе нужно. Между прочим для здоровья, зацени, как я забочусь о своих служащих.

– Тогда, завтра же мы с детьми уедем,– пролепетала я, не сводя глаз с огромной фигуры, жар которой уже могла ощущать своим телом. Слишком близко. – Не подходите.

– А то что, забьешь меня до смерти трусами в пайетках?– уголок его губ дрогнул, но глаза так и остались ледяными.– Или, может, задавишь грудью. Я не против такой смерти, вообще – то. Но сначала дело. Выбирай, в зад или…

– Чего вы хотите?простонала, чувствуя себя загнанной в угол мышью. Серой норушкой, сошедшей с ума.

– Снимай трусы, – вдруг приказал Мамонт. Мне показалось, что земля под ногами закачалась, и мир запах серой и дымом, как адская преисподняя.

– Нет,– пискнула я, – ни за что. Лучше сдохнуть. Лучше…